Развитие tech-индустрии

В первые годы работы Strachery я ежегодно выпускал статью о “Состоянии рынка высоких технологий”; в 2018 году я перестал этим заниматься, потому что рынок, где по части устройств доминировали Apple и Google, а по части сервисов Google и Facebook, показался мне застоявшимся и обречённым погрузиться в мир политики и регуляции (я был более оптимистично настроен по отношению к корпоративному сектору этого рынка, в связи со скорым переходом к публичному облаку и появлением новых возможностей для компаний, предоставляющих программное обеспечение как услугу).

В принципе так и случилось, и это далеко не первый раз, когда сфера высоких технологий переживает подобное. Это случалось уже как минимум дважды и каждый раз в непростые для индустрии времена “старожилами” рынка были посажены семена новой эпохи, в то время как предыдущая эпоха стагнировала.

Причём с каждым переходом от одной технологичной эпохи к другой снимались некоторые ограничения и пользователи становились более автономными. Давайте посмотрим, как это было:

Tech 1.0: От изобретения транзистора к IBM

В 1947 году группой физиков, возглавляемой Уильямом Шокли, был изобретён важнейший компонент современной электроники — транзистор. Через девять лет Шокли, в связи с болезнью матери, переехал в Маунтин-Вью (Калифорния), где основал собственную компанию Shockley Semiconductor Laboratory. Спустя год работы восемь сотрудников этой компании во главе с Робертом Нойсом приняли решение покинуть эксцентричного Шокли и основать Fairchild Semiconductor. В 1968 году, после череды разногласий в компании, Роберт Нойс и Гордон Мур покинули Fairchild Semiconductor и совместно учредили Intel.

Покупайте, зарабатывайте криптовалюты вместе с редакцией сайта КРИПТОБИРЖИ.РФ

Intel, впрочем, тускнел на фоне компании из Нью-Йорка, под названием IBM, которая в то время переключилась на разработку транзисторов для компьютерных систем IBM 7000 (в противовес IBM 700); однако настоящим прорывом стал выпуск модели IBM System/360 — первого для большинства компаний компьютера. Именно об IBM System/360 идёт речь в культовом сериале “Безумцы”:

Не обошлись в IBM и без участия в космических программах: инженеры компании помогли провести и отследить первые исследовательские полёты NASA и последующую миссию на Луну. В свою очередь, здесь, на Земле, IBM столкнулся с определёнными трудностями: в 1969 году Министерство юстиции США посчитало, что компания нарушает антимонопольное законодательство; спустя 13 лет дело было закрыто, однако IBM в то время уже добровольно отделило своё программное обеспечение и сервисы от своего оборудования, поспособствовав тем самым созданию первого свободного рынка программного обеспечения.

Tech 2.0: Царь горы

Обратите внимание на эти даты: в 1969 году, когда в Министерстве юстиции решили возбудить дело против IBM, компания Intel уже работала; в 1971 году инженер Intel Федерико Фаджин разработал Intel 4004, первый в истории микропроцессор, позволявший уместить большинство функций громадного компьютера IBM в один чип. Десять лет спустя компания IBM, на базе микропроцессора Intel 8088, выпустила первый персональный компьютер IBM PC.

Открытость платформы IBM PC поспособствовала созданию IBM-совместимых ПК, что в конечном счёте сделало персональные компьютеры общедоступными; значительно выигрывали от этого факта две компании — Intel из-за производства чипов и Windows из-за производства операционных систем. Windows оказались в весьма завидном положении — из-за того, что большинство компаний покупали IBM PC под управлением Windows DOS, разработчики разрабатывали большинство приложений под эту систему; чем больше появлялось приложений для DOS, а затем и для Windows (т.к. она была обратно совместима), тем больше компаний отдавали предпочтение компьютерам на базе DOS/Windows. Со временем сотрудники офисов, привыкшие к функциональности DOS/Windows, начали приобретать похожие компьютеры себе домой, что привело к тому, что Windows стала доминировать не только на корпоративном, но и на розничном рынке.

Это послужило причиной возбуждения ещё одного дела, на этот раз против монополии Microsoft; это дело, так же как и предыдущее, в конечном счёте было закрыто (однако на территории ЕС некоторые ограничения существовали долгие годы). Парадигма снова изменилась: теперь доступ к интернету можно было получить с любого компьютера, независимо от его операционной системы. Но и это ещё не всё: в ответ на добровольное разделение компанией IBM программного обеспечения и “железа”, Microsoft представил программный интерфейс XMLHttpRequest, который впоследствии стал фундаментом для архитектуры Ajax и эпохи Tech 3.0.

Tech 3.0: Программное обеспечение пожирает мир

Если Tech 1.0 был преимущественно про «железо» Tech 2.0 про программное обеспечение, то основу Tech 3.0 составляют сервисы. Для корпоративной сферы рынка это означало развитие технологии “публичного облака” и веб-приложений, которые не требовали от пользователей ничего кроме браузера и кредитной карты; Марк Андриссен в своём культовом эссе “Почему программное обеспечение пожирает мир” как раз поднимает тему перехода от ПО, которое вы устанавливаете на компьютер к ПО, доступ к которому идёт через интернет:

Компании любой отрасли должны продумывать следующие шаги исходя из того, что грядёт революция в сфере программного обеспечения. Причём компании, которые сами разрабатывают ПО — не исключение. Такие старожилы рынка ПО как Oracle и Microsoft могут оказаться в опасности по мере разработки нового софта от Salesforce.com или Android. В отрасли тяжёлой промышленности революция в сфере программного обеспечения будет играть на руку действующим участникам рынка. Однако многие другие отрасли столкнутся с появлением новых игроков. Битва между старожилами рынка и «программными повстанцами» будет воистину эпичной. Йозеф Шумпетер, экономист популяризировавший термин «созидательное разрушение», точно гордился бы этим противостоянием.

Первые пятьдесят лет существования tech-индустрии компании из этой сферы конкурировали преимущественно друг с другом: кто разработает лучшую операционную систему, лучшую базу данных, лучшую ERP-систему и так далее. Затем эти разработки перенимались традиционным бизнесом, что существенно увеличивало эффективность его работы. Революция в сфере ПО стала причиной того, что технологические компании принялись сами решать проблемы рынков, которыми прежде занимался традиционный бизнес. Они придумали новые пути решения проблем, уделяя внимание гибкости и масштабируемости ПО, а не просто его способности делать то же самое более эффективно.

Корпоративные сервисы стремительно развивались, но в сфере продуктов для частного пользования дела шли не так гладко: сфера электронной коммерции, например, была представлена почти одним Amazon, а единственной социальной сетью на то время был Facebook. Обе компании занимались тем, что оцифровали продукты реального мира: сервис Amazon был цифровым аналогом каталога Sears and Roebuck с большим ассортиментом и более быстрой доставкой; Facebook же буквально был назван в честь студенческого справочника Harvard House face books.

Причина популярности Facebook и его востребованности по сегодняшний день в том, что это по сути первое онлайн-представление вашего оффлайн-окружения, будь то члены семьи, одноклассники, друзья или коллеги. Этим же объясняется популярность сопутствующих сервисов Facebook, например, “Marketplace” или “Сообщества”. Все они представляют некую часть реального мира. За счёт пользовательского окружения в социальной сети создаётся непреодолимый сетевой эффект — чем больше людей вы знаете на Facebook, тем большую ценность для вас представляет сервис. Этот факт, конечно же, не мог не привлечь внимания регулирующих органов — на этот раз в дверь постучалась Федеральная торговая комиссия.

Следует отметить, что основания для возбуждения дел со временем становятся всё слабее и слабее, по крайней мере, с точки зрения традиционных антимонопольных соображений: если рыночная мощь IBM основывалась на интеграции “сверху вниз”, не оставлявшей никаких шансов конкурентам, то Microsoft получал рыночное преимущество за счёт взаимовыгодного сотрудничества между пользователями и разработчиками. Привлекательность Facebook, в свою очередь, заключалась только лишь во взаимоотношении между пользователями — это единственное, что останавливало от перехода на другой сервис.

Конечно же, останавливало это далеко не всех.

Социальные сети 2.0

В декабре прошлого года я опубликовал статью, под названием “Социальные сети 2.0”, которая, как выяснилось, прекрасно предшествует материалу, который вы сейчас читаете. Вот небольшой отрывок из той работы:

Моя группа Bucks DM — это не единственное сообщество, в котором я состою: притом что я работаю над Stratechery в одиночку, запуск новых форм контента (например, подкаста Daily Update Podcast) или решение каких-либо административных задач требуют участия команды, которая в моём случае рассредоточена по всему миру; чаще всего с этими ребятами мы зависаем в Slack. С ещё одной группой друзей-техноэнтузиастов мы тоже общаемся через Slack, просто в другом рабочем пространстве. С третьей группой товарищей из Кремниевой Долины мы общаемся в WhatsApp. Для общения с друзьями и родственниками из Висконсина используется iMessage. В Тайване я пользуюсь приложением LINE для семьи и WhatsApp для друзей. Получается своеобразный “цветок”, которым я очень горжусь:

Горжусь я им из-за совета, который получил, когда объявил о том, что уезжаю обратно в Тайвань: мой ментор беспокоился о том, как мне удастся обрести поддержку и друзей, если я буду жить на другом конце света; тогда он посоветовал разделить мой круг взаимоотношений по разным пространствам. Мне удалось сделать именно это и я чрезвычайно доволен результатом. Думаю, что технологическому пространству нужно сделать то же самое.

Основная идея той статьи в том, что Facebook или Twitter представляют собой социальную сеть 1.0, в которой от вас ожидают, что вы будете полностью отображать самого себя; однако это практически то же самое, когда традиционные бизнесы используют компьютеры для реализации своей старой бизнес-модели: возможно, это повысит эффективность, однако это не самое оптимальное использование технологии. Вся прелесть программного обеспечения в том, что оно гибкое и масштабируемое, и это помогает пользователям создавать совершенно разные образы и получать разный жизненный опыт в каждом сообществе, в которое они вступают.

К слову, Facebook, как IBM и Microsoft в свои годы, поспособствовал этому своим приобретением и поддержкой мессенджера WhatsApp: притом что группы в каком-либо виде существуют на всех платформах от Twitter до iMessage, кажется, что именно в WhatsApp наибольшее количество узкоспециализированных, частных групп (особенно за пределами США, но штаты постепенно тоже включаются). Ещё WhatsApp примечателен тем, что идентификатором в приложении выступает не аккаунт, а телефонный номер, что препятствует созданию эффекта блокировки.

Tech 4.0: Метавселенная

Одной из наиболее обсуждаемых тем 2021 года была тема “метавселенной”. Поблагодарить за развитие этой темы определённо стоит Facebook, изменивший своё название на Meta (хотя, стоит признать, что Microsoft говорили о метавселенной даже раньше). Тем не менее чётко ответить на вопрос “что такое метавселенная?” довольно сложно: у каждого на этот счёт своё определение.

И кажется, я наконец-то определился со своим. Начинается оно с комментария от соучредителя компании Meta, Марка Цукерберга:

Фраза “реальный мир” мне кажется очень любопытной. Я считаю, что у нас есть физический мир и цифровой мир, которые как бы переплетаются и всё чаще накладываются друг на друга. На самом деле, я бы сказал, что “реальный мир” — это не только физический мир, а своеобразная комбинация и цифрового и физического.

С одной стороны, я согласен с мнением Цукерберга: использовать фразу “реальный мир”, подразумевая под ней только мир физический действительно немного странно. Вспомните о сообществах, о которых я говорил ранее и которые привносят столько смысла в мою жизнь: все они практически полностью онлайн, но чувство общности для меня весьма реально. Или подумайте, например, о статье, которую вы сейчас читаете: на самом деле она не представляет собой ничего, кроме битов в интернете, тем не менее эти биты — это вся моя карьера.

С другой стороны, я не разделяю мнение Цукерберга о том, что физический и цифровой миры “переплетаются и всё чаще накладываются друг на друга”; на самом деле, я думаю, что происходит обратный процесс: физический и цифровой миры всё больше разделяются. Снова приведу себя в качестве примера — мой физический мир определяется жизнью в Тайване с моей семьёй; в то же время большую часть времени я провожу в цифровом мире, общаясь с друзьями, коллегами и клиентами за тысячи километров от меня.

Довольно долго я считал свой опыт достаточно уникальным, но с приходом в нашу жизнь эпидемии коронавируса, моя реальность стала нормальным явлением для огромного количества людей. Их физический мир начал определяться семьёй и родным городом, а работа перешла в онлайн; вслед за работой перешли в цифровой мир посиделки с друзьями и любые другие развлечения.

Отсюда вытекает моё определение метавселенной:

Метавселенная — это набор событий/опыта/впечатлений, которые проходят полностью онлайн и поэтому характеризуются гибкостью и масштабируемостью, что говорит нам о том, что метавселенная уже здесь. Конечно, сегодняшний опыт в значительной степени передаётся через текст и 2D, но у нас уже есть видеоконтент, который одновременно является как развлечением, так и важным рабочим инструментом. По моему мнению, траектория, по которой мы двигаемся, неизбежно приведёт нас к виртуальной реальности: если всё, что нам важно будет в цифровом формате, то почему бы не захотеть погрузиться в цифровую реальность на 100%?

Роль криптоиндустрии

По этой же причине интересна криптоиндустрия. Стивен Диль, в своей гневной статье Web3 is Bullshit пишет:

По сути, web3 — это всего лишь банальная маркетинговая кампания, стремящаяся заменить негативное представление общественности о криптовалютах на фальшивый нарратив о прекращении гегемонии техногигантов. Своеобразная попытка отвлечь внимание в погоне за тем, чтобы продать побольше монет и ещё какое-то время избежать регулирования. Это заметно на примере “самозацикленности” крипты и движения web3. Эти сферы не пытаются решать проблемы реальных клиентов. Единственная проблема, которую они пытаются решить — это как оправдать своё существование.

С первой частью этого отрывка можно в какой-то степени согласиться: скамы и схемы Понци сейчас повсюду, и кажется довольно очевидным, что мы посреди постепенно надувающегося пузыря. Также будет глупо отрицать, что криптопроекты иногда используют разницу в нормативной базе различных юрисдикций в свою пользу; ярые защитники криптовалют слишком быстро списывают все проблемы действующей финансовой системы на жадность и коррупцию, не понимая, что настолько сложные системы не возникают без должной на то причины. Ещё web3 евангелисты часто перенимают риторику некоторых регуляторов, списывая доминацию техногигантов на незаконно полученную привилегированную позицию, не признавая при этом того, что эти компании занимают своё место, потому что предоставляют удобные сервисы и приложения (в свою очередь, приложения web3 вряд ли можно назвать удобными в использовании).

Вторая часть отрывка из статьи Стивена Диля, как по мне, звучит менее убедительно. Даже при том, что она, по сути, повторяет весьма популярное критическое замечание — “цифровые активы не представляют ценности в реальном мире” (под реальным миром, в этом случае, конечно же, подразумевается мир физический). Предмет критики мне понятен: я крайне скептически отношусь к тому, что криптовалюты заменят фиатные валюты или будут каким-либо другим образом применимы в физическом мире; не верю я и в то, что DAO заменят традиционные формы организации бизнеса.

Однако, напомню, что по моему определению метавселенная — это набор событий/опыта/впечатлений, который проходит полностью онлайн. Ограничения физического мира в метавселенной не имеют никакого смысла. Например, в физическом мире я не могу вести диалог с разными группами людей в одно и то же время, но в онлайне я это делаю постоянно — у меня даже есть отдельный монитор, на котором я общаюсь только со своими клиентами! Иметь всего лишь один аккаунт, который определяет всего меня (как это предлагает Facebook) — это та ещё заноза в однои месте; сейчас у меня несколько аккаунтов на каждом сервисе, и как я уже говорил, некоторые из них привязаны к моему телефонному номеру. Представьте, насколько было бы лучше, если бы для всех моих аккаунтов у меня был уникальный, полностью мне подконтрольный, цифровой идентификатор. Думаю, теперь вы понимаете, в чём преимущество криптокошельков.

Это подводит нас к ещё одной ошибке, совершённой Стивеном Дилей в своей статье, которой, что иронично, вторит огромное количество крипто-максималистов: нет ни одной причины, почему Метавселенная или любое другое приложение должны быть построены на блокчейне. Зачем использовать самую медленную базу данных в мире, если можно воспользоваться централизованным аналогом, который в разы быстрее и масштабируемее? WhatsApp или Signal не строили свои продукты на устаревшей телефонной архитектуре; они просто воспользовались тем фактом, что телефонные номера уникальны и поэтому подходят на роль идентификатора. Именно этим будут заниматься блокчейны: обеспечивать уникальность и портативность, позволяя пользователям не только прожить жизнь полностью онлайн, но и создать столько “жизней”, сколько они пожелают.

Грандиозное разделение

Ранее я отметил, что физический и цифровой миры отделяются друг от друга, и то же самое происходит в tech-индустрии. Вчера журнал Time признал Илона Маска «Человеком года 2021» и несмотря на то, что Илон широко известен своими твитами про Dogecoin и попеременную поддержку Bitcoin, его самые большие дары этому миру — электромобили и многоразовые ракеты — вполне себе физические. На самом деле компании Tesla и SpaceX можно рассматривать как ещё один пример организаций, которые используют компьютеры не как инструмент, а как фундамент, который даёт возможность изменить положение дел в индустрии.

Метавселенная, напротив, не “пожирает мир”, а стремится создать абсолютно новый, со своими развлечениями, сообществами, деньгами и образами. Если Илон Маск хочет полететь на Луну, то Марк Цукерберг хочет создать “новые луны” в цифровом пространстве. Создать такое место, где традиционные формы организации бизнеса не будут иметь никакого смысла, а какие-либо регуляторные правила, если они вообще будут существовать, можно будет легко обойти. Место, где у пользователей не будет нужды в традиционной валюте или традиционном искусстве, потому что нативное решение всегда будет лучше. И тогда уже мы будем говорить, что “реальные активы не представляют никакой ценности в цифровом мире”. Как видите, критика работает в обе стороны.

В конце концов самой важной ниточкой между Метавселенной и физическим миром всегда будете вы сами: сейчас вы в Метавселенной, читаете эту статью; возможно, чуть позже, вы зайдёте в твиттер или приступите к удалённой работе. Затем встанете из-за компьютера, снимите наушники, поужинаете и пойдёте играть со своими детьми, будучи в полной уверенности, что их будущее пройдёт в совершенно другом мире.

С оригинальным материалом можно ознакомиться по этой ссылке.

Каким будущее tech-индустрии видите вы? Делитесь прогнозами в комментариях.

Присоединяйтесь к нашему DAO, где мы совместно вкладываем в новые криптовалюты: © Материал подготовлен для сайта рейтинга КРИПТОБИРЖ и может быть открыто распространен с указанием авторства.