Подкаст: полная история и стратегия A16Z, Часть I
Перед вами первый выпуск 9-го сезона подкаста Acquired, и этот сезон начинается с классики: первой части истории a16z или Andreessen Horowitz
Как этой венчурной фирме, появившейся в 2009 году, удалось с нуля в одночасье перевернуть всю венчурную индустрию?
Некоторые из вас, вероятно, знают историю Марка Андриссена и Бена Хоровитца по Netscape и Loudcloud/Opsware… но как на счет “Черных Пантер”, Nintendo 64, Эла Гора, Дуга Леоне, Масаеси Сона и эпического противостояния с Benchmark Capital, которое вошло в историю кремниевой долины?
Пристегнитесь, мы приготовили для вас много интересного.
(Дисклеймер: расшифровка может содержать непреднамеренные оговорки, неточности и / или забавные ошибки)
Истоки Andreessen Horowitz
Бен: Приветствую вас на первом эпизоде 9-го сезона Acquired, подкаста о великих технологических компаниях, их истории и стратегиях. Меня зовут Бен Гилберт. Я соучредитель и управляющий директор компании Pioneer Square Labs и венчурного фонда PSL Ventures.
Дэвид: Меня зовут Дэвид Розенталь, и я инвестор-ангел из Сан-Франциско.
Бен: Друзья, мы с Дэвидом решили начать этот сезон с полной истории фирмы Andreessen Horowitz (a16z), которая десять лет назад перевернула с ног на голову всю экосистему венчурного инвестирования.
Когда мы начали готовиться к подкасту мы, конечно, поняли, что нам непременно нужно рассказать об истории самих Андриссена и Хоровитца до основания фирмы. А это значит, что нужно поговорить о создании Mosaic, IPO Netscape, который был первым настоящим интернет-стартапом, и, конечно же, бурной истории Loudcloud и Opsware.
Покупайте, зарабатывайте криптовалюты вместе с редакцией сайта КРИПТОБИРЖИ.РФДэвид: А еще о многих вещах, которых ты и представить не мог, Бен.
Бен: Супер. Впервые я вообще ни разу не заглядывал в твои записи. Обычно мы и так не обмениваемся заметками, но в этот раз я действительно без понятия, что ты приготовил для нас.
Изначально это должен был быть один эпизод, но вчера Дэвид написал мне и предложил сделать два выпуска. В истории Марка и Бена есть много моментов, о которых я абсолютно ничего не знаю, поэтому я с удовольствием послушаю, что ты для нас приготовил.
Вообще, мне очень нравится идея сделать подкаст в двух частях. Я считаю, что действительно важно узнать всю историю Марка и Бена, чтобы понять их мировоззрение. Для всех кто работает в экосистеме стартапов, на которую a16z так сильно повлияли, очень важно понимать вещи, которые сделали их теми, кто они есть сейчас.
Я очень взволнован, потому что понимаю, что с тех пор, как я начал больше узнавать про Марка и Бена, моя психология инвестора уже изменилась.
Дэвид: Согласен. Мне уже не терпится начать.
Бен: Что ж, Дэвид, давай начинать.
Обычно на этом моменте я предупреждаю слушателей, что на этом шоу мы не даем инвестиционных советов. Даже если мы с Дэвидом инвестируем в компании, о которых рассказываем на подкасте, сам подкаст создается исключительно в информационных и развлекательных целях.
Но компании, о которых мы будем говорить сегодня, очень старые. Так что удачи всем, кто решится инвестировать в эти древности.
Дэвид: В этом эпизоде мы будем говорить о множестве мертвых компаний. А в следующий раз перейдем к ныне живущим.
Бен Хоровитц
Итак, начнем с фактов и истории. В 1966 году, в Лондоне… Ты ожидал другого Бен?
Бен: Речь не про Марка?
Дэвид: Нет, Марк тут не при чем. Мы говорим о Бене, он родился в 1966 году в Лондоне.
Бен: Я этого не знал.
Дэвид: Это были 60-е, самый расцвет контркультуры в Лондоне. “Моды”, рокеры, The Who, The Rolling Stones и все такое. Бен родился в молодой семье американских экспатов. Отец Бена приехал в Лондон, чтобы работать с Бертраном Расселом
Бен: Философом?
Дэвид: Философом, эрудитом, логиком, математиком.
Бен: Вау.
Дэвид: Итак, Бен был не первым ребенком в семье. Не знаю точно, был он вторым или третьим.
Но тем не менее, в 1966 году на свет появился Бенджамин Абрахам Хоровитц, известный нам как Бен Хоровитц. Если бы это был обычный выпуск Acquired, на этом мы бы закончили рассказ о семье. Что-то вроде: “Наши герои родились в такой-то семье… А теперь перейдем к самим героям.”
В этот раз мы уделим семье Бена чуть больше времени. Его маму зовут Элисса, а отца Дэвид, Дэвид Хоровитц. Вероятно, для большинства слушателей это имя ничего не значит, но некоторые из вас наверняка скажут: подождите, Дэвид Хоровитц, тот самый?
Бен: Понятия не имею, о чем ты говоришь.
Дэвид: Дэвид был и остается радикальным политическим активистом и очень значительной, все еще активной частью американской истории, хотя я думаю, что большинство людей в наши дни не знают об этом.
Итак, в это время он был в Лондоне, потому что он был одним из ведущих молодых интеллектуальных радикалов, которые в то время выступали за “новых левых” и контркультуру. Он работал с Бертраном Расселом, протестовал против войны во Вьетнаме и выступал за мир во всем мире и всемирное ядерное разоружение.
Бен: Вау.
Дэвид: Он работал не только с Расселом, но и с Жан-Полем Сартром, Симоной де Бовуар, Джеймсом Болдуином, Стокли Кармайклом. В 60-е годы он был в эпицентре событий.
Это продолжалось в течение нескольких лет, а затем в 1968 году Дэвид получил возможность, от которой не смог отказаться, а именно переехать обратно в Америку и стать соредактором журнала Ramparts, который был одним из рупоров хиппи и контркультуры. Они опубликовали даже дневники Че Гевары, представь себе.
Ramparts базировалась в калифорнийском Беркли, и именно там прошло детство Бена Хоровитца.
Бен: Забавно. Я знал, что Бен вырос в Беркли. Но мне просто не пришло в голову, что если речь идет о людях, живших в конце 60-х, стоит сразу же вспомнить о контркультурном движении. Стоит сразу спросить, какую роль они в нем играли и как они там оказались?
Сегодня, когда мы слышим о Беркли, нам на ум приходит эдакий хиппи-городок, которой связан с технологиями.
Дэвид: Миленький пригород, там есть кампус колледжа, да и погода лучше, чем в Сан-Франциско. Но в те времена все было немного иначе.
Мы уже знаем, что Дэвид Хоровитц тогда был частью контркультуры. Когда они вернулись в Беркли он познакомился с Хьюи Ньютоном, лидером Черных Пантер, и очень сблизился с ним и с этой организацией. Действительно очень сблизился.
Он постоянно писал о них в Ramparts, и помог привлечь к ним внимание всей страны. Вся семья, включая маленького Бена, каждое воскресенье ходила в церковь Черных пантер в Окленде, Храм Сына Человеческого.
Это, конечно, немного выходит за рамки нашего подкаста, но надо остановиться на этом, просто чтобы понять происхождение Бена.
Если вы не из Америки и не изучали американскую историю, Черные Пантеры были одним из самых могущественных движений за права чернокожих и гражданские права в американской истории, и вся семья Хоровитц попала в самый эпицентр этого движения.
Но в отличие от Мартина Лютера Кинга и Движения за гражданские права, “Пантеры”, скажем так, не были пацифистами.
Бен: Не столько гражданское неповиновение, сколько неповиновение в целом.
Дэвид: Именно так. Я этого не знал, но на самом деле изначально организация была основана как партия самообороны. Вся цель движения состояла в том, чтобы противостоять жестокости полиции по отношению к чернокожим в Окленде, которая, собственно, и стала причиной появления “Черных пантер”.
Это были безумные времена. В 1969 году директор ФБР Дж. Эдгар Гувер назвал “Черных пантер” величайшей угрозой внутренней безопасности Америки. Настолько безумные времена. И вся семья, включая маленького Бена, была в самом эпицентре.
Итак, в 1974 году, когда Бену было восемь лет, произошел инцидент, который очень сильно повлиял на него. “Пантерам” нужна была помощь с бухгалтерией. Хьюи обратился к Дэвиду, который можно сказать руководил Ramparts. Он попросил его помочь с бухгалтерией.
Дэвид познакомил Хьюи с бухгалтером Ramparts, женщиной по имени Бетти Ван Паттер. Она начала работать на Пантер.
Полгода спустя Бетти исчезла, а через несколько недель ее тело прибило к берегу на другой стороне залива в Сан-Франциско. Преступление так и не было раскрыто, никому так и не предъявили обвинений, но Дэвид и многие другие до сих пор считают, что она узнала слишком много, и “Пантеры” приказали ее убить.
Позже Бен, конечно же, напишет книгу The Hard Thing About Hard Things и переживет все это технологическое безумие. Но, просто представьте себе, семья Бена прошла через все это, когда ему было всего восемь лет. После такого, провальное IPO не кажется такой уж серьезной проблемой.
В любом случае, скоро мы поговорим про Марка Андреесена, Netscape, Loudcloud и Andreessen Horowitz. Но это, конечно, безумная история.
Что касается Дэвида Хоровитца, его взгляды совершили крутой поворот и он стал ультра-консерватором. Он был одним из ключевых лиц, стоявших за политической стратегией Трампа по победе над Хиллари Клинтон в 2016 году. Джефф Сешнс и Стивен Миллер были его протеже.
Бен: О, я и не знал.
Дэвид: Центр свободы Дэвида Хоровитца — один из крупнейших спонсоров политической идеологии Трампа в Америке. Как ни странно, Бен и Дэвид все еще общаются. Они, по-видимому, прекрасно ладят между собой.
Об этом всем есть одна замечательная статья в “Нью-Йорк Таймс”, которую несколько лет назад написал Дэвид Стрейтфельд. Я рекомендую всем ее прочитать. Это действительно сумасшедшая история.
Бен: Занятно. Здорово, что семейные узы могут превзойти не только политические взгляды, но и глубоко укоренившиеся убеждения о том, каким должен быть мир.
Дэвид: Точно. И да, после всего этого 50 лет спустя появится a16z.
Вернемся к Бену. Очевидно, он впитал в себя эти события. История его семьи безусловно сильно повлияла на него, но он хотел проложить собственный путь и выйти из тени своего отца. Его привлекла другая революция, которая происходила в 70-е года в районе залива Сан-Франциско — Компьютерная Революция.
В конце концов он поступил в Колумбийский университет в Нью-Йорке на степень бакалавра. Вероятно, он хотел отойти от всего, что тогда происходило в его семье.
Затем он поступил в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе и получил степень магистра в области информатики. Во время учебы он прошел стажировку в легендарной Silicon Graphics.
Бен: Иначе известной как SGI, которую возглавлял Джим Кларк — позже он тоже еще появится в нашей истории.
Дэвид: Да, мы определенно еще не раз вернемся к нему. А SGI — просто легендарная компания. Не помню чтобы мы подробно рассказывали о них на подкасте, но они стояли в одном ряду с Intel, Microsoft и Apple.
Они были одной из первых крупных компаний в кремниевой долине. Нынешний Google Campus изначально назывался SGI Campus. Они занимались не просто графикой, а 3D-графикой.
Они работали над эффектами для кучи голливудских фильмов, например, для “Терминатора” и “Парка Юрского периода”, а еще они делали процессоры для приставки N64 от Nintendo, о которой мы еще поговорим.
Бен: Серьезно?
Дэвид: Да. Если когда-нибудь играл в Mario Kart, то скажи спасибо SGI.
Бен: Я знаю, что мы еще будем говорить о N64. Теперь это имеет гораздо больше смысла, учитывая, что у Джима Кларка есть опыт работы в SGI, а SGI приложили к этому руку. А есть ли связь между SGI и Lucasfilm?
Дэвид: О, это хороший вопрос.
Бен: Ребята из Университета Юты, которые в конечном итоге стали Industrial Light & Magic.
Дэвид: Джим Кларк был одним из них.
Бен: Вместе с Ноланом Бушнеллом и Аланом Кеем?
Дэвид: Все верно. Не знаю, есть ли прямая связь между Lucasfilm и SGI. Хотя я уверен, что в ILM, в Industrial Light & Magic, использовали оборудование SGI для создания эффектов.
Бен: Алан Кей получил степень магистра в Университете Юты в 68-м. То есть, примерно в то ж время, что и Нолан Бушнелл.
Дэвид: Позже, в самом начале 90-х, юный Бен заканчивает магистратуру и устраивается в SGI.
Но надолго он там не задержался. Примерно через год он покинул компанию и присоединился к стартапу, который вырос из SGI. У этого стартапа все сложилось не очень удачно, но он получил свой первый опыт. Затем он присоединился к Lotus.
Бен: Да. Если бы не Microsoft, мы, возможно до сих пор пользовались их софтом.
Дэвид: Точно. Как называлась эта программа? Lotus 1-2-3, да?
Бен: Да, а еще Lotus Notes.
Дэвид: Lotus Notes, точно. Когда Бен работал в Lotus, он услышал о разработке новой захватывающей парадигмы. Новейшее ПО, которое появилось не в кремниевой долине, а в центре страны, в самом сердце Америки — в Иллинойсе. Мы говорим о Mosaic, веб-браузере Mosaic.
Бен: Созданном в Национальном центре суперкомпьютерных приложений (NCSA).
Дэвид: Верно.
Бен: Разве изначально он назывался не X Mosaic?
Дэвид: О, я этого не знал.
Бен: Да, изначально его выпустили как своего рода прототип, который был предназначен только для Unix-систем, и использовал систему X Windows. Тогда это часто обозначали буквой X в названии.
Дэвид: Интересно. Что ж, очень скоро мы вернемся к Mosaic, а сейчас поговорим о его молодом и дерзком создателе, о том самом вундеркинде, Марке Андриссене.
Марк Андриссен и создание Mosaic
Итак, кто такой Марк Андриссен? Человек, который не нуждается в представлении. Его история, скажем так, сильно отличается от истории Бена.
Он родился в Сидар-Фолс, довольно крупном городе в штате Айова. А вырос в Нью-Лисбоне, штат Висконсин. Ты знаешь, Бен, сколько человек сегодня живет в Нью-Лисбоне?
Бен: Десять тысяч?
Дэвид: Две тысячи пятьсот пятьдесят четыре человека. Отец Марка, Лоуэлл, был менеджером по продажам в компании Pioneer Hi-Bred International Seed Company, а его мать Пэт работала в клиентской службе Lands’ End. Насколько я знаю, Lands’ End станут крупным клиентом Loudcloud, но это в будущем.
Марк все время рассказывает о том, как ему не терпелось уехать из этого маленького городка на Среднем Западе, и в итоге он сделал это с помощью интернета и компьютеров. Он редко, очень редко рассказывает о своей семье. Единственная цитата, которую я смог найти это: “Они были хардкорными-скандинавами, очень самоотверженными людьми, которые не ждут от жизни счастья“.
Бен: Ага. Надо отметить, что говоря о его происхождении, ты сказал, что он эдакий вундеркинд, но тогда это еще не было очевидно. И здесь мы должны поблагодарить Брайана Маккалоу с подкаста Internet History. Пока я готовился к этому эпизоду, я залпом прослушал 10 выпусков. Он говорит о том, что Марк был простым почасовым работником в NCSA.
Дэвид: О да. Ему платили 6,25 доллара в час.
Бен: Ага. Его гений пока еще не проявился. А идея создания Mosaic, мобилизация людей для работы над проектом выглядела примерно так: “Хэй, у нас тут много свободных ресурсов. Много умных людей. У меня нет особого авторитета, но я попытаюсь убедить народ попробовать сделать эту штуку.”
Дэвид: Я думаю, что Марк Андриссен, как в молодости, так и сейчас, как никто другой умеет попасть в нужную среду, познакомиться с нужными людьми и добиться успеха. Я имею в виду Университет Иллинойса, куда он в конечном итоге поступил. Это было очень обдуманное решение.
Он решил, что хочет а) изучать информатику, и ему нужна школа с хорошей программой, которую его семья могла бы себе позволить; и б) он также хотел найти место, где у него была бы возможность не только учиться, но и параллельно работать над новыми крутыми вещами.
Конечно, в университете Иллинойса была не только отличная учебная программа, но и то, о чем мы уже несколько раз упоминали: Национальный центр суперкомпьютерных приложений, или NCSA.
Приехав учиться в Иллинойс, Марк сразу же начинает работать в NCSA. На тот момент он еще был обычным парнем. Итак, как он пришел к созданию Mosaic?
Пока он был в NCSA, они работали со многими другими суперкомпьютерными центрами по всему миру, в том числе над академическими исследованиями, например, над ускорителями частиц.
В частности, они работали со Швейцарским CERN, где работал сэр Тим Бернерс-Ли, и где он придумал “всемирную паутину” и набор стандартов, таких как HTTP.
На другом конце света в Иллинойсе, обычный парень, Марк Андреессен, услышал об этом и подумал: “Хм, это звучит очень интересно“.
Бен: Очень интересно, как все сложилось, потому что Тим Бернерс-Ли тогда работал на одной из немногих рабочих станций NeXTcube. Это была супер дорогая штука, которую использовали только в научной среде.
Конечно, это была компания Стива Джобса, до того, как он вернулся к Apple. То, что Тим Бернерс-Ли делал все это на NeXT многое говорит о нем и о той среде, в которой были созданы Интернет и Всемирная паутина.
Они появились в суровой академической среде, которая, откровенно говоря, была совершенно не похожа на сегодняшний мир инновационных стартапов.
Я к тому, что многие передовые технологии появляются в исследовательских лабораториях. Мы часто забываем, особенно с учетом того, какой он сегодня “контркультурный”, что Интернет изначально был очень…
Дэвид: Очень закрытым, откровенно говоря. Первоначально предполагалось, что все эти наборы протоколов и всемирная паутина будут предназначены только для университетов и исследований.
Бен: Чтобы они могли обмениваться информацией.
Дэвид: Да, и то, что сделал Марк, было воспринято очень неоднозначно, потому что люди не хотели впускать в этот мир кого попало. Они думали, что это сделает Интернет, который был предназначен для исследовательской работы, хуже.
Бен: У меня тут есть одна замечательная цитата Марка. Она из интервью, где он говорит о запуске Mosaic в 2003 году:
Дэвид: Ага. Это так здорово. Все это произошло благодаря Марку, потому что ему было все равно. Ему платили всего 6,25 доллара в час […]. Он подумал, “Ну что плохого может случиться? “Я просто возьму и сделаю это. А если не сработает, меня уволят, ну и что?”
Он убедил Эрика Бину, который работал в NCSA, помочь ему создать простой в использовании графический браузер, который будет доступным для всех.
Бен: В этом эпизоде мы будем много говорить о стратегиях и подходах и это первая тема, которую я хотел бы подчеркнуть.
Тогда Марк впервые применил такой подход: взять что-то, что использует небольшая группа людей и сделать это массовым продуктом. Это казалось ему интересной идеей. И, конечно же, за этим тогда еще не стояла целая бизнес-модель. Идея была просто в том, чтобы сделать Интернет доступным.
Это очень напоминает то, как много лет спустя, a16z будут финансировать компании вроде Clubhouse и инвестировать в социальные сети, например, Twitter.
Дэвид: Или поддерживать Coinbase.
Бен: Ага. Их подход можно описать так: взять что-то очень “эзотерическое”, сделать это доступным для всех, а с остальным разобраться по ходу дела. Тогда, в молодости, Марк впервые использовал этот подход.
Дэвид: Идея создать мейнстримный браузер была противоречивой еще и потому, что тогда большинство людей видели будущее интернета совершенно иначе. В то время, это было в начале 90-х, люди говорили об “информационной супермагистрали“.
Кстати, большую роль в этом играли SGI. Они работали с кабельными компаниями над созданием телевизионных приставок с возможностью выхода в сеть.
Бен: Все думали, что будущее за телевизорами.
Дэвид: И, что еще хуже, все это бы контролировали кабельные компании и правительство. Можешь себе представить? Они собирались контролировать все, что происходит в сети. А Американцы бы выходили в сеть через свои телевизоры.
Бен: Во время своей кампании на выборах 94 года администрация Клинтона сделала большую ставку на то, чтобы стать частью информационной супермагистрали от федерального правительства. Очень увлекательно иногда взглянуть на все это в глобальном масштабе.
С одной стороны есть телевизоры с большими экранами и высокая пропускная способность, которая позволяет передавать на них качественный звук и видео. А с другой стороны — Интернет, который был предназначен только для академиков.
Весь Интернет работал на 40 серверах, и все, на что он был способен, это отправлять текстовые сообщения. Как можно было сделать ставку на то, что эта платформа в конечном итоге завоюет рынок?
Дэвид: Но, надо отдать должное будущей администрации Клинтона и, в частности, Элу Гору, который станет вице-президентом Гором.
В 1991 году они выпустили законопроект, в рамках которого выделялись средства на разные интернет-проекты, которые создавались в Америке. В их числе оказался проект Mosaic от NCSA. Вот откуда у них были ресурсы, чтобы платить Марку его 6,25 доллара в час пока они с Эриком Биной кодили эту штуковину.
Бен: То есть, ты говоришь мне, что Эл Гор изобрел Интернет.
Дэвид: Ну, в каком то смысле это так. Я думаю, он был своего рода венчурным инвестором, который финансировал Интернет.
Бен: Вау, то есть Эл Гор был VC для Марка Андреессена. Это что-то новенькое.
Дэвид: Такого вы еще нигде не слышали.
Итак, они сделали это, они создали Mosaic. Любой желающий мог скачать браузер и использовать абсолютно бесплатно.
Но, есть одна важная деталь, к которой мы еще вернемся. Они не сделали исходный код открытым. Код полностью принадлежал NCSA. Тем не менее, любой мог скачать браузер и пользоваться им. Конечно люди были от него без ума.
В 1994 году Wired написали:
Бен: Потому что это были очень закрытые платформы. Все должны помнить, что AOL — это не интернет. Это были “ключевые слова AOL”. Сервис с платной подпиской.
Контент там можно было публиковать только заключив соглашение с AOL, и именно благодаря этому у них была такая безумная прибыль, из-за чего все считали их одной из самых успешных компаний в истории.
Но Интернет был чем-то совершенно иным. Всемирная сеть была чем-то совершенно иным. Ее пока еще нельзя было назвать “открытой”, но в ней использовались стандартные протоколы. Ты сказал, что браузер быстро набирал популярность. У меня тут есть немного статистики.
В феврале 93-го, когда вышла первая версия — это был еще только прототип. В рассылке Mosaic от января 93-го, когда они выпустили версию 0.5, есть очень интересные комментарии от Марка. Он пишет о том, что его больше интересует фидбек по дизайну и функционалу, нежели багрепорты.
Он пишет вещи типа: “Не воспринимайте текущий код слишком серьезно. Новые версии, вероятно, будут выходить каждые 7-14 дней, пока не появится версия 1.0. Основная часть программы в любом случае будет переписана на C++.”
В рассылке куча таких заметок, но статистика просто сумасшедшая.
Дэвид: Напоминает ранний Ethereum.
Бен: Точно. В феврале 1993 у браузера было 12 пользователей. В течение 3-4 недель их число выросло до 1000, а к весне — до 10 000. Через девять месяцев, в начале 94-го у Mosaic уже был миллион пользователей. Первый же продукт, который создал Марк Андреесен, сразу же стал безумно популярным и завоевал рынок.
Дэвид: Даже сегодня эти цифры производят впечатление.
Бен: Ага.
Дэвид: В то время далеко не у каждого был ПК или dial-up соединение.
Бен: У Интернета была очень маленькая аудитория. То есть, если к 94 году у них был миллион пользователей… не знаю точно сколько это процентов от всех интернет-пользователей, но довольно много.
Дэвид: Процентов 10 всех пользователей Интернета.
Бен: Точно. Mosaic стал “убийственым приложением” для Интернета.
Дэвид: Забавно. Мы говорим о 1993 году, это последний год Марка в университете Иллинойса. Марк закончил университет весной 1993 года, когда у Mosaic, вероятно, было около 10 000-20 000 пользователей.
Он не думал, что Mosaic добьется такого успеха — для него это был крутой проект, который он сделал во время стажировки.
Он хотел уехать из Калифорнии, поехать в кремниевую долину и устроиться работать в настоящую компьютерную компанию. Марк рассказывал об этом. Ему казалось, что он уже все упустил. Что все самое интересное, что могло произойти, уже произошло.
Бен: Ага. У меня есть еще одна цитата. Марк дал замечательное интервью на шоу Тима Феррисса несколько лет назад.
Он говорит:
Люди в Долине думали, что им больше нечего делать. А потом настал момент, когда я и многие другие люди… мы задумались о потенциале Интернета, который сегодня кажется очевидным.
Но в то время это было очень противоречиво… если бы вы сказали, что Интернет станет массовым средством коммуникации, и 3 миллиарда человек во всем мире будут использовать его для самых разных вещей, над вами бы посмеялись. Вас бы засунули в психушку.
Дэвид: Только Марк Андриссен мог так сказать. Надо сказать, что так было всегда. В кремниевой долине это происходит постоянно. Я помню, когда я заканчивал GSP в 2014 году мы с друзьями сокрушались, что все упустили. “Все кончено“, — думали мы, — “Все эти компании уже стоят безумно дорого.”
Бен: Я чувствовал то же самое, когда отправлял приложения в App Store, когда внезапно появились миллионы приложений. И я сказал себе, черт, все кончено. Между тем, еще даже не пришло время криптовалют и машинного обучения.
Дэвид: Майкл Мориц из Sequoia прекрасно высказался по этому поводу. Не знаю опубликовано ли это где-то, но это был самый большой урок, который он извлек для себя после того, как Sequoia инвестировали в Cisco. Он думал: “Возможно ли как то превзойти этот успех? Это наш звездный час. Лучше уже не будет.”
Он сказал об этом с Дону Валентайну, и Дон ответил: “Всегда будет что-то большее“. До тех пор, пока действует закон Мура, количество и масштабы отраслей, которые связаны с вычислительной техникой и технологиями, всегда будет расти.
Следующее поколение всегда будет на порядок масштабнее предыдущего. Это происходило снова и снова.
Бен: Конечно, технически закон Мура не продолжил действовать, но количество ядер, которое можно разместить в одной системе на одном чипе, следовало той же траектории.
Даже когда мы достигаем верхнего предела в определенных вещах в физике, индустрия, похоже, находит способ сохранить дух закона Мура. А цена и мощность вычислений движутся по такой траектории, что в какой-то момент аппаратные ограничения исчезают, и вычисления становятся бесплатными.
Тогда, с бесконечными и бесплатными вычислительными ресурсами, все упирается в то, что можно делать с программным обеспечением?
Дэвид: Ага. Вернемся к Марку. Он даже не смог устроиться в какую-нибудь крупную и уважаемую компанию по производству ПК или программного обеспечения.
Он переехал в Пало-Альто и получил работу в Enterprise Integration Technologies, которая, по-моему, была консалтинговой фирмой и занималась установкой PeopleSoft для компаний.
Бен: Чудно.
Дэвид: Можете себе представить, как Марк Андриссен чувствовал себя в такой среде. Тем временем Mosaic стремительно набирает популярность. Это так странно, вчерашний выпускник, работающий на обычной работе, был в то же время своего рода знаменитостью.
Бен: Он вроде как остался не у дел. И у этой истории есть две версии. Я думаю, люди из NCSA утверждали, что Mosaic был официальным проектом, а Марк говорил, что они вроде как самоорганизовались.
Ему стало совершенно ясно, что бюрократы в руководстве NCSA собираются взять инициативу в свои руки и начать давать интервью прессе. Они владели лицензией на исходный код, а он был простым сотрудником. Поэтому Mosaic стал проектом NCSA, а не Марка Андриссена.
Дэвид: Да, о боже, они еще вспомнят об этом.
История Netscape
Дэвид: В этот момент в истории появляется Джим Кларк. Тот самый Джим Кларк, основатель Silicon Graphics, SGI. Он только что покинул SGI, из-за разногласий с членами правления.
Джим хотел начать работать над чем то новым, но SGI запретили ему брать с собой своих старых сотрудников. И, конечно, он затаил обиду. Он собирался создать новый проект, и доказать всем, что они были не правы. И ему нужна была “новая кровь”.
Он узнал о Mosaic, попробовал его и подумал: “Это потрясающе, вот оно — будущее“. Он захотел найти этого парня, Марка Андриссена.” Имя Марка значилось в разделе “о проекте”.
Он позвонил Марку и они договорились встретиться. Марк однажды сказал, что в его молодости это был единственный раз, когда он встал в 7 утра.
Вот, что было дальше. Они позавтракали вместе, и Джим сказал ему: “Марк, твой проект с этим браузером… нужно сделать из этого коммерческий продукт. Увольняйся со своей работы и давай сделаем это вместе.”
А Марк такой, “Нуу… я не знаю. Мне правда нравится эта работа, внедрение ПО, PeopleSoft. Нет, черт возьми, нет, я увольняюсь. Давай сделаем это.”
Но, нет. На самом деле все произошло совсем не так. (смеется)
Ты наверняка знаешь, как было на самом деле, Бен, ты ведь готовился к подкасту.
Но сейчас, оглядываясь назад, кажется, что все должно было быть именно так. Нет, Джим и правда восхищался Марком. Он пригласил его в свою новую команду. Ему действительно нужны были новые люди, но его идея была связана с консолью N64, над которой он работал в Silicon Graphics.
Он считал, что это могло бы стать идеальным узлом информационной супермагистрали в наших домах. Так он хотел завоевать Интернет. Создать онлайн-сервис для консоли N64.
Бен: Это было логично, учитывая тот хайп, что в то время царил вокруг N64. Я понимаю, почему это казалось ему отличной идеей.
Дэвид: Я помню, как в 12 лет зачитывал до дыр игровые журналы, чтобы узнать подробности о N64. Свою консоль я получил прямо в день выпуска. Если бы для нее сделали онлайн-сервис, я бы убедил родителей отдать за него любые деньги.
Бен: Интересно, что их первоначальной идеей было именно это, ведь в будущем это станет огромным бизнесом. Если сейчас взглянуть на Xbox Live, понимаешь, что три-четыре десятилетия спустя, это стало огромной возможностью.
Но в то время это было бы абсолютно неверным шагом. У меня есть цитата Марка на эту тему: “Если бы она вышла годом раньше“, — здесь имеется ввиду N64, — “мы, скорее всего, сделали бы это вместо Netscape“.
Дэвид: История разворачивается на острие ножа. Выпуск консоли был отложен на год, из-за этого они так и не смогли заключить сделку с Nintendo, и было неясно, что будет дальше. Тем временем им обоим не терпелось запустить компанию.
У них был мозговой штурм, во время которого они обсуждали идеи других проектов, и в конце концов Марк сказал: “Ладно. Знаете браузер Mosaic? Я работал над ним с моими приятелями в Иллинойсе. Они как раз должны заканчивать университет, или даже уже закончили. Мы можем нанять их, воссоздать браузер и монетизировать его.“
Джим согласился. Тогда они основали компанию, которая позже войдет в историю — Mosaic Communications Corporation.
Бен: Забавно, что они просто взяли и использовали то же самое название. Назвали компанию Mosaic, несмотря на то, что браузер принадлежал университетской лаборатории.
Дэвид: Конечно, NCSA были не в восторге от этого. Они все время грозились подать в суд. В конце концов Джим и Марк сменили название на Netscape Communications. Первым, кого они наняли на должность менеджера по продукту был Грег Сэндс.
Бен: Грег Сэндс из Костаноа?
Дэвид: Он самый.
Бен: Вау.
Дэвид: Младшая сестра Грега, Эмили училась в Принстоне вместе со мной и Дженни. Она входит в топ пять самых умных людей, что я знаю.
Так вот, Марк и Джим, они изменили название компании на Netscape, но внутреннее название…
Бен: Как раз хотел спросить, знаешь ли ты об этом.
Дэвид: Да, внутреннее кодовое название, которое они использовали и на которое они продолжали ссылаться было Mozilla, что расшифровывается как “Mosaic Killer” [убийца Mosaic].
Бен: Замечательно.
Дэвид: Да, круто. Если вам было интересно, откуда взялась Mozilla, то вот ответ.
Бен: Окей, давай вернемся к нашей истории.
Дэвид: На тот момент состояние Кларка составляло около 15 миллионов долларов. Он вложил в проект 4 миллиона. Он финансировал все сам, нанял всех этих замечательных людей, включая Грега.
Бен: Кстати, у него было 15 миллионов долларов после SGI не потому, что это была маленькая компания, а потому, что ему пришлось взять на себя колоссальную часть финансирования на очень обременительных условиях, чтобы компания добилась успеха.
Дэвид: Ага. Спустя десятилетие он покинул SGI имея всего 15 миллионов.
Бен: 15 миллионов долларов и горькое послевкусие.
Дэвид: Очень горькое послевкусие.
Он был знаком с инвесторами, которые финансировали SGI. Насколько я знаю NEA (New Enterprise Associates) инвестировали большую сумму в SGI и получили внушительную долю.
Так вот, он вложил в проект 4 миллиона долларов, но потом его одолевает беспокойство… проект действительно вызывал много шума, начал набирать обороты. И он понял: “Нам нужно больше капитала. У меня недостаточно средств, чтобы финансировать это самостоятельно. Похоже, нужно привлекать венчурных инвесторов.”
Он обратился к своим старым приятелям в NEA, но о сделке узнал Джон Доэрр из Kleiner Perkins и предложил больше — они инвестировали в Netscape Communications Corporation за 25% компании.
Бен: Ага.
Дэвид: Тогда все было по другому.
Вскоре после этого в истории появляется Бен Хоровитц, взращенный хиппи-культурой Беркли, который в то время работал на износ в Lotus и, конечно же, слышал о Mosaic.
Он пользовался браузером и считал, что за ним будущее. Он услышал о том, что происходит в Netscape, и подумал: “Я должен туда попасть. Я должен в этом участвовать.”
Он попросил друга связать его с командой. Бен прошел собеседование, получил работу и стал ответственным за линейку продуктов Enterprise Web Server.
Бен: Потому что тогда еще не было веб-серверов, верно? Зачем нужен браузер, который загружает веб страницы, если нет софта для создания веб-страниц?
Дэвид: Именно. В будущем это станет очень важной частью компании, но на тот момент не знаю, что чувствовал Бен.
Тем не менее, нравилось ему это или нет, но так они собирались зарабатывать деньги. Продавать лицензии на серверное ПО компаниям, чтобы они могли создавать коммерческие веб-сайты. Но самое главное — браузер, которым будут пользоваться миллионы людей.
Бен: Это прекрасная, проверенная временем бизнес-модель. Раздавать потребительские товары бесплатно и привлечь таким образом как можно больше людей. На самом деле это первый реальный пример теории агрегации.
Netscape в конечном итоге стал важной частью экосистемы, потому что браузер использовало подавляющее большинство пользователей, и, таким образом, они могли оказывать давление на бизнес.
Продавать компаниям инструменты для создания веб-сайтов, которые будут совместимы с Netscape — браузером, которым пользуются все. В этом есть смысл.
Дэвид: На самом деле, я думаю, что все сложилось именно так как раз потому, что Mosaic был создан в NCSA. Если бы подобный продукт создала другая компания, вроде Microsoft, также как они сделали это с Word, Excel или PowerPoint, который они купили…
Бен: Они бы продавали потребительские лицензии.
Дэвид: Да, это было бы логично. Записать программу на диски, обернуть в упаковку, разослать по магазинам и продавать по 50-100 баксов каждому потребителю. Но, Netscape пошли другим путем.
Бен: Что очень интересно, потому что это в некотором роде определило будущее. Я никогда не платил за веб-браузер. Можно, конечно, сказать что в каком то смысле люди платят за Brave, или что некоторые люди покупают специализированные браузеры.
Но в целом это создало тенденцию — мы не платим за браузеры для доступа к Интернету.
Дэвид: Да, точно. Как известно, ребята из Netscape рассказывали о том, что они изобрели “интернет-время”, и что именно эта параллельная вселенная ускорялась быстрее, чем реальное время.
К августу 1995 года спустя всего 16 месяцев с момента основания компании…
Бен: Компания появилась в апреле 94-го.
Дэвид: Ага. К августу 95-го Netscape занимала 80% мирового рынка веб-браузеров, и они решили — Джим Кларк настаивал на этом — сделать компанию публичной.
К этому моменту они можно сказать “убили” Mosaic. Всего за год еще один проект Марка Андриссена завоевал почти весь рынок. Сумасшествие просто.
Дэвид: На самом деле, они не совсем убили Mosaic…
Бен: За шестнадцать месяцев от основания до IPO, как и любая хорошая технологическая компания (смеется).
Дэвид: Как и любая хорошая технологическая компания. Банкиры, Morgan Stanley, Фрэнк Кватроне и Мэри Микер вывели их компанию на рынок.
Бен: Вот это команда.
Дэвид: Суперзвезды.
Бен: Фрэнк Кваттроне, который участвовал в IPO Amazon. Мэри Микер из Bond Capital, фирма Kleiner Perkins.
Дэвид: Именно.
Бен: Людей, которые стояли за этим IPO, в будущем ждали великие дела.
Дэвид: Ага. Но они сомневались на счет цены.
Тогда такое происходило впервые, поэтому они решили, что цена будет 14 долларов за акцию. Я не делал точных подсчетов, но это примерно 500 или 600 миллионов долларов рыночной капитализации. По тем временам — космическая цифра. За год до этого, после раунда серии А, они стоили всего 20.
Сперва они думали о том, чтобы продавать акции по 14 долларов за штуку. Кларк — помните, после ухода из SGI, он был на эмоциях — подтолкнул их к тому, чтобы поднять цену до 20 долларов за акцию.
На следующий день торги не открылись, потому что вокруг компании возникла невероятная шумиха. Очевидно, институциональный спрос был высок. И, как известно, институциональные инвесторы корили себя за то, что десятилетием ранее упустили Microsoft, которые добились невероятного успеха.
Отсюда и хайп, все думали, что Netscape может повторить успех Microsoft.
Между тем, миллионы обычных людей использовали браузер на своих домашних компьютерах. Они услышали, что Netscape поводят IPO и захотели купить акции.
Бен: То есть будет скачок цены? [англ. “IPO pop” — явление, при котором цена акций резко возрастает в первый день торгов]
Дэвид: Ага. Возможно тогда такое произошло впервые. Как известно, брокерской компании Charles Schwab пришлось сменить свои телефонные системы в преддверии IPO. Тогда нельзя было просто разместить ордер онлайн, даже через Netscape.
Они изменили свою телефонную систему таким образом, чтобы, когда люди звонили своему брокеру в Charles Schwab за пару дней до IPO, они получали сообщение, в котором говорилось: “Добро пожаловать в Charles Schwab. Если вас интересует IPO Netscape, нажмите «1».”
Спрос настолько велик, что ушло несколько часов, чтобы открыть торги в день IPO. В первый день торгов цена взлетела до 75$ за акцию.
Бен: Ага.
Дэвид: За день до этого банкиры сомневались, стоит ли поднять цену до 28 долларов.
Бен: Изначально планировалось продавать акции по 14 долларов, банкиры неохотно удвоили цену до 28 долларов, а затем первая розничная сделка состоялась по цене 75 долларов?
Дэвид: Семьдесят пять, да. В течение дня цена немного упала, но торги закрылись на 58 долларах за акцию. То есть рыночная капитализация компании составила 3 миллиарда долларов.
Бен: Просто безумие.
Дэвид: Точно. Если я правильно помню, капитализация Microsoft на то время была в районе 10 миллиардов.
Бен: Здесь стоит отметить пару моментов.
Во-первых, это определенно положило начало пузырю доткомов. Именно тогда все и началось. До этого уже было несколько IPO интернет-компаний, но именно IPO Netscape положило начало безумию, которое продлилось четыре с половиной года.
Но Netscape рос безумными темпами, не только в плане пользователей, но и в плане доходов. В сегменте Бена Хоровитца выручка удваивалась каждый квартал, то есть шестнадцатикратный рост от года к году.
Дэвид: Компания на тот момент существовала чуть больше года.
Бен: Да, конечно. Но, шестнадцатикратный рост выручки за год?
Дэвид: Только за первую половину 1995 года их выручка составила 17 миллионов долларов. И за первый год существования они вышли на выручку в 50-60 миллионов. Впечатляющий результат для компании, которой было всего 8-9 месяцев на начало 95-го года.
Бен: Определенно впечатляет. Еще стоит сказать, что в то время компании обычно не выходили на IPO не будучи прибыльными.
В случае Netscape банкиры решили сделать исключение, они считали, что это будет успех, даже несмотря на то, что компания еще не вышла в прибыль.
А сейчас наоборот почти никто не рискует продолжать финансировать компанию, которая вышла в прибыль до того, как стать публичной. Просто забавно, как сильно все изменилось.
Дэвид: IPO Netscape стало историческим моментом для сферы технологий, для финансов, для всего мира.
Браузерные войны
Бен: Забавная история. Это случилось всего за шесть дней до запуска Windows 95, так что это был самый интересный месяц за всю историю технологической индустрии.
Дэвид: Наверняка это значилось как один факторов риска в проспекте IPO. Все таки в IPO Netscape был один “медвежий” нарратив. Microsoft. Все знали, что Microsoft владеют Windows. Операционной системой, которая установлена на 95% персональных компьютеров в мире. Какой будет их реакция?
Но никто не обратил на это особого внимания. И здесь я хочу сказать спасибо Брайану Маккалоу за то, что нашел эту информацию.
Так вот, в интервью, которое Марк давал в преддверии IPO, его спросили, не беспокоит ли его конкуренция с Microsoft.
И он сказал, что его это абсолютно не волнует. Netscape может стать компанией, которая превратит Windows в “посредственный набор забагованных драйверов“.
Что ж, как известно, гордыня до добра не доводит. Мы говорим о Microsoft 90-х годов, просто убийственной компании.
Бен: Еще до проблем с министерством юстиции.
Дэвид: Которые начались как раз из-за всего этого. В мае 95 Билл Гейтс понял, к чему все идет. Тогда он написал тот самый меморандум под названием “приливная волна интернета” [англ. “Internet tidal wave”]
Бен: Ее стоит прочитать хотя бы, чтобы понять во-первых гениальность Билла Гейтса, а во-вторых контекст того времени. Даже Билл Гейтс, даже Microsoft, которая была настолько погружена в эти технологии, верили в информационную супермагистраль, интерактивное телевидение.
Как и большинство других людей, они не могли предсказать, что эта невзрачная штука — Интернет, который был основан для отправки текста и изображений по HTTP, станет такой успешной.
Только в 1995 году, когда Гейтс написал свой меморандум, это стало очевидным даже для для самых высокопоставленных и умных людей людей в технологической индустрии.
Дэвид: Тогда Microsoft вступили в игру.
Бен: Они пришли во всеоружии.
Дэвид: Это стало для них стратегическим приоритетом, задачей номер один. Они собирались бороться и рассчитывали на победу.
И, как оказалось, у них уже был козырь в рукаве. Дело в том, что еще в 1994 году Томас Рирдон — известный сотрудник Microsoft, позже ставший основателем CTRL-labs, которую пару лет назад купила Facebook — заинтересовался браузерами. Они показались ему перспективными.
Он лицензировал для Microsoft код браузера от небольшой компании под названием Spyglass, Inc., которая, как оказалось, базировалась в Иллинойсе, в Урбана-Шампейн.
Почему она базировалась в Урбана-Шампейн? Потому что это была коммерческая организация, созданная университетом Иллинойса для коммерциализации интеллектуальной собственности, которую разрабатывали в NCSA, включая веб-браузер Mosaic.
То есть, Microsoft купили лицензию на браузер Mosaic. И они поняли, что могут использовать это. По условиям лицензии, Microsoft должны были выплачивать Spyglass часть выручки от продажи продукта.
Но они решили — “Что если мы просто сделаем его частью Windows и раздадим всем бесплатно?“. Из этого потом вырос целый судебный процесс. Spyglass подали в суд на Microsoft, потому что они раздали браузер сотням миллионов людей и не платили им ни цента, ведь браузер был бесплатным.
Бен: Microsoft как они есть. С юридической точки зрения они просто грамотно воспользовались условиями соглашения. Вроде как: “Вы сами виноваты, что не подумали о том, как мы будем распространять этот браузер“.
Дэвид: Как известно, они сделали то же самое с DOS в свое время.
Бен: На этом стоит ненадолго остановиться, потому что это абсолютно невероятно. Это стало одной из причин, по которой на Microsoft подали в суд.
Стоимость лицензии на DOS для производителей компьютеров была привязана не к количеству компьютеров, на которых была установлена Windows, а к количеству поставляемых процессоров. То есть производители ПК были вынуждены платить Microsoft независимо от того, сбирались ли они использовать DOS как ОС на каждом конкретном ПК.
Тогда, конечно, у производителя появлялся стимул использовать лицензию по максимуму, поскольку платить придется в любом случае. Они начали устанавливать Windows на все свои компьютеры, и именно так Microsoft стала доминирующей платформой.
Впоследствии все приложения писались поверх DOS, потому что DOS поставлялся с каждым процессором.
Дэвид: Как известно, DOS не был разработкой Microsoft. Это была похожая схема, они купили лицензию.
Бен: У одной компании из Сиэттла.
Дэвид: Но это уже другая история. Боже, как же они хороши.
В итоге, после суда, они выплатили Spyglass в общей сложности 8 миллионов долларов, которые достались Университету Иллинойса. NCSA и Университет Иллинойса получают 8 миллионов долларов за Mosaic, который становится браузером Internet Explorer.
Марк Андриссен и Эрик Бина создали Mosaic в NCSA, права на интеллектуальную собственность остались в Иллинойсе и попали в Spyglass, которая лицензировала браузер Microsoft. Так появился Internet Explorer.
Бен: Если вдруг кому-т было интересно, как же Microsoft смогли так быстро запустить Internet Explorer — ведь им же нужно было как можно скорее создать браузер — вот вам и ответ.
Тем временем Netscape возглавляет новый генеральный директор Джим Барксдейл, присоединившийся перед IPO.
Они привлекли профессионального CEO. Он был бывшим исполнительным директором FedEx. А до этого он работал McCaw Cellular и AT&T. Они наняли матерого ветерана индустрии, потому что даже Джим Кларк, не смотря на весь его опыт в SGI, считал, что это необходимо.
Дэвид: Все видели, что происходит. Но ни Netscape, ни весь остальной рынок не могли предсказать, что Microsoft в итоге сделают с Internet Explorer. Все думали, что они поступят с ним так же, как с Office. Запишут на диски и разошлют по розничным магазинам.
Как ты сказал, Бен, через две недели после IPO Netscape Microsoft запустили Windows 95. Первоначально бесплатный браузер Internet Explorer вошел только в пакет Windows 95+.
Конечно, в итоге, очень скоро, Internet Explorer стал частью стандартного пакета Windows 95. И у Netscape теперь появился браузер-конкурент, который был встроен, можно сказать, в каждую ОС на планете.
Бен: Как же это жестоко.
Дэвид: Ужасно жестоко.
В тот момент небольшое подразделение, которым руководил Бен Хоровитц, работавшее над корпоративными серверами, стало чрезвычайно важным. Только на этом поле компания могла составить Microsoft значимую конкуренцию. Поэтому это стало для Netscape стратегическим приоритетом номер один. Они решили сделать упор на серверное ПО.
Бен: Конечно, все веб-страницы должны были быть совместимы с Internet Explorer, потому что его использовали все. Это отстой.
Дэвид: Да уж.
Бен и его команда старались сделать, что могли. Они хотели сделать свой продукт гораздо лучше, чем то, что было у Microsoft. Началась работа над кучей новых функций.
Они организовали большое мероприятие в Нью-Йорке на март 1996 года, где собирались представить новую версию продукта. И, как известно, за две недели до анонса Марк дал интервью Computer Reseller News (что иронично), где он просто-напросто раскрыл все карты.
Бен написал Марку имейл. В письме он пишет: “Как я понимаю, мы не будем ждать до 5-го числа“. Это было личное письмо. От Бена Марку.
Марк ответил Бену, но добавил в рассылку Джима Кларка, добавил Джима Барксдейла и написал:
Мы месяцами молчали. И потеряли в итоге 3 миллиарда рыночной капитализации. Теперь мы рискуем потерять всю компанию, и во всем виноват твой отдел. В следующий раз сам давай […] интервью.
Пошел ты.
Марк.
Бен: “Пошел ты. Марк” — не представляю, как можно было такое написать.
Дэвид: Вот что самое интересное. Он написал это письмо в тот самый день, когда вышел знаменитый выпуск журнала Time с его фотографией на обложке.
Бен: Где он сидел на троне, серьезно?
Дэвид: Та самая. Марк Андреессен на обложке журнала Time, босиком на троне в образе нового короля кремниевой долины.
Марк позже скажет обо всем этом: “Вот почему мне не стоит управлять компанией“. Без шуток. Может лучше стать венчурным инвестором?
Бен: На самом деле это хороший вопрос. Был ли Марк хоть раз гендиректором компании, за всю свою карьеру, включая историю с Loudcloud, к которой мы перейдем позже.
Дэвид: Не знаю. Вроде бы он был CEO в Ning?
Бен: Он был генеральным директором Ning, ты прав.
Дэвид: Хорошо, значит, один раз.
Бен: Мы еще вернемся к этому. Очень интересно, что во всех самых успешных проектах, с которыми он был связан, Марк был либо соучредителем, техническим директором или членом правления, либо венчурным капиталистом, финансировавшим проект. Но не CEO.
Дэвид: Это забавно, ведь одним из главных принципов Andreessen Horowitz с самого начала было то, что все генеральные партнеры фирмы должны иметь опыт работы в качестве CEO.
Но половина из первых пяти или шести генеральных партнеров сами никогда не бывали в должности CEO .
Бен: Верно. У них, конечно, была репутация сильных операционных лидеров, руководителей, но да, это хорошее замечание.
Дэвид: Безусловно. Джефф Джордан руководил приобретением PayPal и управлял ей в рамках eBay. Он не был генеральным директором eBay, но я бы взял его в свой совет директоров. Но да, это забавно.
Бен: Итак, к браузерным войнам. Microsoft просто разгромили Netscape. Что же произошло дальше?
Дэвид: Это такая трагедия. В 1995-м году, когда они вышли на IPO, — на самом деле это была действительно отличная компания — выручка Netscape составила 85 миллионов долларов. Затем, в 1996 году, выручка компании составила 346 миллионов долларов. А в 1997 — 534 миллиона.
Люди любят говорить об этом как о IPO-мании — убыточность, технологический пузырь и т.д и т.п. Но все было по-настоящему.
Когда в декабре 95-го стратегия Microsoft стала очевидной — они тогда анонсировали, что браузер будет включен во все копии Windows 95 — акции Netscape достигли пика в 171 доллар. Но им было не суждено подняться выше. С тех пор они только падали.
В 1999 году, наконец, как известно, Netscape продали свою компанию AOL за 4,2 миллиарда долларов путем обмена акциями. Это было еще до слияния с Time Warner. Кто знает, сколько в итоге смогли получить акционеры.
В рамках сделки, Марк Андриссен стал техническим директором AOL. Можешь представить, как это закончится.
Бен: Самое смешное, что на самом деле он не отвечал ни за какие повседневные операции. Он был чем-то вроде главного футуролога в AOL.
Его роль, как я понимаю, состояла в том, чтобы искать перспективные технологии. Марк проработал в компании лишь до сентября 99-го. Ушел как раз незадолго до сделки с Time Warner. Он не хотел иметь с этим ничего общего.
Дэвид: Ничего себе. Я и не знал, что он не пробыл там даже года. Интересно, получил ли он все, что ему причиталось. Или, может быть, он просто подумал: “Акции все равно скоро обесценятся. Я ухожу.”
Что касается Бена… Это уже интереснее. На самом деле, эта сделка стала очень важным этапом для нашей истории и, в конечном счете, для фирмы Andreessen Horowitz.
Бен занял должность вице-президента отдела электронной коммерции в AOL. Чем же он занялся? Дело в том, что многие крупные бренды — Nike, LLB, Lands’ End — хотели продавать свои продукты на AOL, на этой закрытой платформе.
Мы говорим о ритейлерах и производителях товаров широкого потребления. Они хотели продавать свои товары через AOL, но они не были интернет-компаниями. У них не было приложений для электронной коммерции, серверов и всей необходимой инфраструктуры.
AOL могли им в этом помочь, но им нужно было развертывать серверы и центры обработки данных для того, чтобы обслуживать всех этих клиентов. Вот чем в итоге занялся Бен и почти вся его команда из Netscape. Вскоре он увидел в этом потенциал.
Бен: Опять же, AOL — это не Интернет. Точнее не Web.
Дэвид: Точно. Это Интернет, но не Web.
Так вот, AOL предоставляли своим клиентам инфраструктуру. Бен догадывался, что ждет этот рынок в будущем.
Всем этим компаниям, вроде Nike и так далее, понадобится то же самое для их собственных веб-приложений.
Почему бы не создать компанию, которая будет управлять веб-инфраструктурой для всех этих “нетехнологических” компаний? Они смогут просто размещать свои веб-сайты и веб-приложения в нашей инфраструктуре. Это будет как бы “облако” интернет-инфраструктуры, в котором можно просто развертывать приложения.
Бен: Можно будет просто динамически развертывать виртуальные машины. Вам даже не нужен будет свой сервер, ведь у вас есть возможность виртуализации на нескольких серверах которые масштабируются по мере необходимости.
Дэвид: Точно. Вот в чем была их грандиозная идея.
Бен: Ага. Это кажется немного преждевременным для 99-го года.
Дэвид: Может быть, самую малость. Но им так понравилась эта идея, что они покинули Колумбию и вернулись в кремниевую долину.
По правде сказать, я не знаю, возможно они все это время оставались в долине. Так или иначе, они покинули AOL и основали компанию. Им очень нравилась концепция “облака”, которую они придумали И они назвали компанию Loudcloud.
Бен: Мне уже не терпится рассказать об этом. Но, прежде чем мы перейдем к главе о Loudcloud, нам нужно завершить историю с Netscape и рассказать еще пару вещей.
Прежде всего, мне было интересно, почему AOL купили Netscape?
Если Microsoft разгромили Netscape, почему AOL готовы были расстаться ради этого со своими акциями на сумму 4.2 миллиарда? [В рамках сделки с AOL акционеры Netscape получали за каждую свою акцию 0.45 акции AOL]
Может, потому что они знали, что их акции сильно переоценены? Допустим, в 10 раз, тогда что такое 400 миллионов долларов за покупку компании?
Сейчас мы знаем, что нечто подобное мотивировало их на сделку с Time Warner — по сути, обмен акциями с компанией, акции которой, по их мнению, действительно имели реальную ценность.
Если посмотреть на это так, то можно понять, почему они готовы были переплатить за казалось бы бесперспективную Netscape, даже при том, что они по сути получили только стоявших за ней людей и кое-какие технологии. Это одна из возможных версий.
Другая версия состоит в том, что им нужен был собственный браузер в качестве подстраховки, на случай, если им понадобится стать менее зависимыми от Internet Explorer.
Еще есть мнение, что AOL интересовал Netcenter, который привлекал много траффика. Нечто похожее было у Microsoft с MSN.
В общем, вот возможные причины, почему AOL решили расстаться со своими акциями на 4.2 миллиарда долларов.
Еще я попытался разобраться, что сталось с интеллектуальной собственностью и брендом Netscape.
Судьбу бренда, например, легко отследить. Права на него оставались у AOL, пока их не купила Verizon. То есть брендом Netscape сегодня владеет Verizon.
Но где-то на этом пути бренд фактически отделился от технологии, интеллектуальной собственности и всего, чем по сути был Netscape. И для этого нужно было новое название, поскольку сам бренд Netscape принадлежал Verizon.
Компания была переименована в New Aurora Corporation, после чего AOL продала ее Microsoft. Позже Microsoft, в свою очередь, продали ее — ты не поверишь, Дэвид — Facebook.
Дэвид: О да. Боже, я так рад, что ты это раскопал.
Бен: Стоит поблагодарить за это Джеймса Завински или jwz, одного из первых сотрудников Netscape. Насколько я знаю, многие приписывали ему роль основателя компании. Он ведет очень интересный блог. А еще у него есть крутой бар с концертной площадкой в Сан-Франциско, он называется DNA Lounge.
Он пишет: “Бывшая компания Netscape в настоящее время является неработающей дочерней компанией Facebook, и все еще носит название New Aurora Corporation. Права на бренд Netscape остались у AOL“.
Представь себе.
Дэвид: Невероятно. Хорошо, что мы остановились здесь, потому что есть еще одна вещь, которая выросла из Netscape.
Бен: Mozilla.
Дэвид: Конечно, Mozilla. Я не знал, но на самом деле это произошло еще до сделки с AOL.
Бен: По-моему, они открыли исходный код в 1998 году. Но да, ты прав. Еще до AOL они открыли исходный код браузера.
Так иронично, что Mozilla — кодовое название, которое значило “убийца Mosaic” — в конечном итоге стало названием проекта с открытым исходным кодом, из которого вырос Firefox. Из пепла Netscape, который был дубликатом оригинального Mosaic, появилась Mozilla.
Некоторое время они называли браузер Mozilla, и у них был отдельный браузер под названием Mozilla, который был скомпилирован из аналогичного исходного кода, а затем Firefox.
Дэвид: Это было уже что-то совершенно новое, верно?
Бен: В коде осталось что-то общее с оригинальным браузером Netscape.
Дэвид: Но он очень сильно отличался. В Firefox, когда он только вышел (я помню это), была панель поиска — эту концепцию они позаимствовали у Opera. В Netscape такого не было.
Бен: Верно. В правом верхнем углу. Это был еще не омнибар, который впервые появился в Chrome, а отдельное окошко для поиска. Но теперь, зная всю эту историю, я понимаю, откуда взялась вся эта неразбериха в пользовательских агентах.
Те, кому приходилось писать сырой HTML-код и проверять строку user agent, чтобы узнать, что это за браузер, понимают, о чем я.
Например, если это IE, то нужно обязательно учесть какое-нибудь дурацкое смещение в три пикселя, которого там быть не должно, но движок рендеринга работает криво, потому что он лицензирован у какой-то старой штуки под названием Mosaic.
Конечно, на самом деле в IE все работает так криво вовсе не из-за этого. Просто у Microsoft была такая доминирующая доля на рынке, что они могли делать все что им вздумается, отклоняться от спецификации, ведь все равно все использовали их браузер.
Кого волнует, что говорит Консорциум Всемирной паутины? Microsoft решает, что правда, а что нет.
В общем, если посмотреть на пользовательские агенты в коде, там перечислены все возможные браузеры: Mozilla/Firefox/Netscape и т.д. и т.п. Все дело в том, что они все имеют общее происхождение. Сейчас есть куча конкурирующих браузеров, но на самом деле основных семейств всего два.
Сначала появился Mosaic, а потом эти инженеры ушли и создали новый браузер. Не оглядываясь на старый код, они написали новый код под названием Mozilla. Происхождение любого браузера в конечном счете сводится либо к Mosaic, либо к Mozilla.
За годы много чего произошло с WebKit — я, например, не знаю откуда появилась Opera — но поразительно, что весь сегодняшний рынок веб-браузеров в конечном счете можно свети к этим двум проектам.
Дэвид: Точно. Отголоски тех событий мы слышим и по сей день. Так круто, что мы можем рассказать эту историю здесь на Acquired. Я всегда думал, что однажды мы сделаем отдельный эпизод про Netscape. Но так даже лучше.
Бен: Точно. Истории Netscape и Loudcloud преподнесли нам множество полезных уроков. Они стали пеплом, из которого как феникс восстала венчурная фирма, изменившая всю индустрию.
Дэвид: Скажем так, они стали Firefox от мира венчурных фирм.
Бен: Честно говоря, учитывая, что в 2009 году они основали фирму и добились таких успехов — после финансового краха и всего что произошло, вполне уместно сравнить их с фениксом, восставшим из пепла. Но я забегаю вперед. Мы еще дойдем до этого.
Дэвид: Безусловно. Если хотите немного позанудствовать, можно назвать их Thunderbird от мира венчурных фирм. Раньше я пользовался Thunderbird. Мне очень нравилось.
Создание Loudcloud
Дэвид: Возвращаясь к нашей истории. Бен и его команда осознали открывшуюся перед ними возможность. У них появилась идея облачных вычислений, облачной инфраструктуры.
Бен объединился с двумя членами его основной команды, Тимом Хаузом и Сиком Ри. Они ушли из AOL, вернулись в кремниевую долину и занялись этим проектом.
На дворе по прежнему 1999 год. Пузырь все еще не лопнул. Шумиха еще не утихла.
Бен: Netscape добился впечатляющих результатов, но к тому моменту все уже были просто пьяны от успеха.
Дэвид: Да.
Конечно, они хотели пригласить в проект и Марка. А кто бы не хотел, чтобы Марк участвовал в подобном проекте? Марк оценил идею. Он выступил на пресс-конференции, посвященной запуску Loudcloud.
Пытаясь описать, что представляет собой концепция облачной инфраструктуры, он использовал ту же самую метафору с электричеством, что и Джефф Безос восемь лет спустя, когда говорил об AWS.
Бен: Что за метафора?
Дэвид: Безос проводил аналогию с немецкими производителями пива, которые производили собственное электричество для питания своих пивоварен. Затем они подключились к электросети и начали просто брать электричество оттуда. Они поняли, что раз электричество никак не влияет на вкус пива, зачем производить его самим?
То же самое с облачной инфраструктурой. Если вы арендуете инфраструктуру у Loudcloud, Amazon, Azure или Google это никак не повлияет на качество ваших приложений, тогда зачем вам нужна своя собственная?
И Марк был первым, кто использовал эту аналогию, не удивительно, что они хотели сделать его частью проекта. Но помните, что к тому моменту Марк уже понял, что ему не стоит руководить компаниями. Хотя в будущем он все таки совершит эту ошибку с Ning.
Марк сказал: “Я не хочу быть активным соучредителем, но буду председателем и вложу 6 миллионов долларов“.
Видимо, он все-таки смог получить за акции достаточно денег, чтобы позволить себе такие инвестиции.
Конфликт с Benchmark
Вдобавок Бен и команда отправились собирать венчурный капитал, и встречаются с Энди Рахлеффом из Benchmark Capital.
В книге The Hard Thing About Hard Things Бен рассказывает об Энди. Он пишет: “Если бы мне нужно было описать Энди одним словом, я бы сказал, что он джентльмен“.
Между Энди, Марком и Беном установилась прочная связь, которая существует и по сей день. В Benchmark Энди как раз занимался инфраструктурой. Он начинал с инвестиций в телекоммуникационные компании, поэтому это было целиком и полностью в его компетенции.
С этого момента история становится немного мутной. Нет сомнений в том, что это, помимо прочего, стало почвой, для рождения Andreessen Horowitz и всей их философии.
Не думаю, что кому то вообще удавалось раскопать все детали этой истории. Но я попытался восстановить события настолько точно, насколько возможно.
Конечно, все очень хотели заключить эту сделку. Несмотря на то, что в итоге случилось с Netscape, все, как ты уже сказал, были опьянены успехом. Насколько я знаю, каким-то образом они договорились заключить сделку без полноценной встречи с партнерами Benchmark.
И, даже на то время, это была очень крупная сделка. Предварительная оценка компании составляла 45 миллионов, и Benchmark собирались инвестировать в них 15 миллионов.
Бен: Тогда это были были большие деньги. У них на тот момент уже были фонды по 400 миллионов?
Дэвид: Нет. Это было до того, как они привлекли миллиард долларов и дали себе обещание никогда не повторять этого. Насколько я знаю, на тот момент они собирали фонды на 250-300 миллионов.
Внушительный чек, высокая оценочная стоимость, совершенно новая компания и никакой встречи с партнерами. По крайней мере, насколько я знаю.
Они заключили сделку, но Benchmark были недовольны тем, что Марк собирался лично вложить в проект столько денег. Он не был активным соучредителем. И инвестировал 6 миллионов.
Вот в чем тут дело: цена сделки рассчитывалась с учетом предварительной денежной оценки компании, потому что так всегда заключались венчурные сделки — за исключением последних пяти, шести, семи лет. Но здесь есть одна проблема.
Бен: Точное распределение доли неизвестно, пока не будет ясно, сколько средств удалось собрать в итоге.
Дэвид: Именно. Если будет собрано больше средств, ваша доля будет меньше, потому что оценочная стоимость компании возрастет. Benchmark выписали огромный чек. Они хотели разделить 15 на 60.
Бен: Тогда нужно было уточнить оценочную стоимость по итогам финансирования.
Дэвид: Это стоило бы сделать, но в те времена никто об этом не думал. Тут на сцену выходит Марк. Он поднимает итоговую стоимость на 6 миллионов. Benchmark пытались помешать ему. Это стало их первой ошибкой. Не стоило переходить дорогу Марку Андриссену.
Бен: Даже если посмотреть на это в отрыве от всей картины, это была очень плохая идея — ведь так Benchmark отчасти поспособствовали созданию Andreessen Horowitz в будущем. Конечно, в рамках конкретной сделки это было логично, но в долгосрочной перспективе им было бы выгодно, если бы A16Z никогда не существовало.
Дэвид: Не только это, но и если бы Бен и Марк стали частью Benchmark.
Бен: Точно. Так даже правильнее. Вместо этого разногласия с Benchmark стали одним из факторов, которые подтолкнули их к тому, чтобы создать свою собственную венчурную фирму.
Дэвид: Что ж, на этом все не закончилось. Конфликт нарастал. Предположительно, после того, как сделка состоялась, Марк, конечно же, сказал: “Да пошли вы. Я инвестирую свои 6 миллионов. Вы думаете, что можете встать между мной и Беном? Этому не бывать“.
И он сделал это. По итогам раунда оценочная стоимость компании составила 66 миллионов долларов. Benchmark получили только 22.7% компании.
Думаю именно по этому команда Loudcloud встретилась с партнерами Benchmark только после заключения сделки. Насколько я знаю, на тот момент они знали только Энди.
И вот, уже после сделки, они пришли на встречу с партнерами. Это должно было быть просто знакомство. Что-то вроде: “Замечательно. Вы — наши инвесторы. Неловко вышло с Марком, но это в прошлом.”
Предположительно, на этой встрече присутствовал Дэвид Бирн, который в то время был одним из генеральных партнеров Benchmark, а до этого успешно занимался рекрутингом. Бен выступал перед всей командой.
И там, при всех присутствовавших, Бирн перебивает Бена и говорит: “Так, стоп. Когда вы собираетесь нанять настоящего CEO?“. Бен сделал вид, что не понял вопроса. Конечно, он все понял, но он не хотел, чтобы это все вышло за рамки дружеской встречи. Бен не хотел начинать конфликт.
Бен: Перед всей командой менеджеров.
Дэвид: На глазах у Марка и всей команды.
Бен: Это был серьезный удар по его репутации как лидера.
Дэвид: Точно. Судя по всему, Бирн не успокоился и продолжил атаковать Бена. Он сказал что-то вроде: “Вам недостаточно опыта, чтобы управлять компанией. Как вы собираетесь сделать компанию публичной?”.
Это, конечно, абсурд, потому что уж у Бена то достаточно навыков, чтобы управлять компанией. А даже если нет, зачем говорить такое?
Бен: Он каждый квартал удваивал выручку в своем подразделении в Netscape. Вдобавок ко всему этому Марк Андриссен вложил в проект свои 6 миллионов долларов. Вы ему вроде как нужны, а вроде как и нет. Тем более, сделка уже состоялась. Зачем подрывать репутацию лидера перед всей командой, когда вы уже инвестировали?
Дэвид: Ага. В результате возникла стойкая неприязнь между Беном, Марком и всеми партнерами Benchmark, за исключением Энди, потому что кроме него никто не встал на их защиту.
Позже, во второй части, мы обсудим статью о Марке, которую Тэд Френд написал для New Yorker в 2015 году. Там есть несколько замечательных цитат.
Бен говорит о философии a16z. Он говорит: “Мы всегда старались быть полной противоположностью Benchmark. Нашей стратегией было делать все с точностью до наоборот“.
А вот что Марк говорит о Билле Герли, самом влиятельном партнере Benchmark на тот момент: “Я его терпеть не могу. Если вы видели “Сайнфилда”, то Билл Герли для меня — как Ньюман для Джерри“.
Бен: Это определенно стало частью философии Andreessen Horowitz, особенно в их первые дни, когда они только начинали. Они не стеснялись быть не такими как все. Они всеми силами старались показать, что их фирма — полная противоположность классической венчурной фирмы, которую олицетворяла Benchmark.
Дэвид: Мы еще обсудим это во второй части. Но, что интересно, это была та же схема, которую Benchmark использовали против Kleiner Perkins, когда они только начинали.
Бен: Занятно. Это отличная стратегия.
Дэвид: Кто был архитектором этой стратегии? Энди Рахлефф. Единственный партнер Benchmark, с которым Бен и Марк ладили. Вскоре после этих событий Энди ушел из Benchmark.
Бен: И связи в конечном итоге оказались действительно глубокими. Эрик Вишрия, который был исполнительным директором Loudcloud, впоследствии стал партнером в Benchmark.
Дэвид: Вот что самое смешное Это так круто. Такая драма. Я думаю она сыграла на руку всем.
И Andreessen Horowitz. И Benchmark. Плохой прессы не бывает. Чем больше люди обсуждали Andreessen Horowitz, тем сильнее рос авторитет обеих фирм в глазах публики.
Бен: Ага. Статья 2015 года, о которой ты говоришь, буквально называлась Tomorrow’s Advance Man [“Антрепренер будущего”]. Ты ведь об этой статье, да?
Дэвид: Точно.
Бен: Самая что ни на есть хвалебная статья. Конечно, там есть хорошая аналитика. Но она как бы прямо говорит, эй, ты лучший футурист в мире. Ты можешь говорить все, что угодно. И Марк использовал эту возможность на полную.
Дэвид: О да, это очень умно.
Итак, к нашей истории. Несмотря на всю эту драму вокруг финансирования, люди были в восторге от Loudcloud. Через два месяца после Cерии А они собрали еще 45 миллионов долларов. Wired опубликовали статью, где окрестили Loudcloud вторым пришествием Марка Андриссена.
Бен: Пресса очень любила Марка. Компанией управлял Бен Хоровитц, но именно вокруг Марка сложился образ такого “короля интернета”, который все поддерживали. И во многом он был заслуженным, но все таки забавно, что Марк не был CEO ни в одной из этих компаний.
Дэвид: Да, но он был на обложке журнала Time.
Крах доткомов
Дэвид: Однако, надо сказать, что Loudcloud очень сильно отличалась от Netscape. Они занимались не ПО, а инфраструктурой. Для того чтобы расти и привлекать больше клиентов, нужно было арендовать больше центров обработки данных и…
Бен: Покупать больше серверов.
Дэвид: Да, именно.
Бен: Это большие капитальные расходы, Дэвид.
Дэвид: Очень большие. Собирая деньги, они инвестировали их в эти капитальные расходы и у них начали появляться клиенты. Pets.com, например.
Затем, в марте 2000 года, пузырь начал сдуваться. Многие из клиентов просто испарились, а вот капитальные расходы никуда не делись, у них были предварительные контракты на покупку серверов.
Им нужны были деньги, несмотря на то, что они только что собрали 65 миллионов. Это очень важный момент. Они перебирали все источники финансирования, но большинство венчурных капиталистов были напуганы тем, что тогда происходило.
Они буквально объехали весь мир. Встречались с представителями SoftBank. Не знаю, правда, летали ли они в Японию или встречались с ними в штатах.
Бен: Я даже не знал.
Дэвид: Они встречались с Масаёси Соном.
На тот момент в совет директоров Loudcloud входил Билл Кэмпбелл. Масаёси связался с Биллом. Это есть в книге “The Hard Thing About Hard Things”. Бен спросил Билла: “Как все прошло с Масой?” Билл ответил: “По правде сказать, он подумал, что ты куришь кр@к” .
В конечном счете им удалось собрать 120 миллионов в рамках раунда Серии C, после которого компанию оценили в 700 миллионов. Но это далось им нелегко.
Это было в середине 2000-го года. Но уже к началу 2001 года им снова понадобились деньги.
Их последней, и совершенно безумной, надеждой было попытаться провести IPO. Потому что, как ни странно, еще оставались люди, которые во все это верили, хоть венчурные капиталисты и частные инвесторы уже не готовы были инвестировать в убыточные интернет-компании.
В марте 2001 года они все таки провели IPO по цене 6 долларов за акцию. В преддверии IPO The Wall Street Journal опубликовали об этом статью. Они назвали это “IPO Из Ада” [англ. “IPO from Hell”].
Мне кажется это было либо в названии, либо в самой статье. Но все называли это IPO из ада. Там есть цитата Дика Крамлиха из NEA: “Это было, что называется, жестом отчаяния“.
Бен: О Боже мой.
Дэвид: Ситуация просто кошмарная. Сразу после IPO, которое им таки удалось провести, они снизили прогноз финансовых показателей компании.
Бен: Это хорошее решение в первый квартал после IPO.
Дэвид: Ага. Цена упала на 2/3, до 2 долларов за акцию, а Goldman и Morgan-Stanley прекратили аналитическое покрытие компании.
Бен: Быть не может.
Дэвид: Еще даже квартала не прошло.
Бен: В чем тут логика? Они просто решили, что больше не верят в успех компании, даже несмотря на то, что были их андеррайтерами, поэтому нет смысла платить аналитикам за освещение результатов?
Дэвид: О, это хороший вопрос. Может так, а может быть им казалось, что если они продолжат освещать деятельность компании, им придется сказать, что они не рекомендуют инвестировать в нее. И они не хотели советовать людям продавать, потому что были андеррайтерами IPO. Проще было просто прекратить освещение компании.
Бен: В том, что они снизили прогноз выручки, была логика, ведь все те компании, с которыми они рассчитывали работать, уходили с рынка. Loudcloud были поставщиками инструментов для индустрии, которая уходила в прошлое.
Дэвид: Да. Золотая лихорадка утихла. Никто не хотел покупать Levi’s.
Бен: Никто больше не переезжал в Калифорнию.
Дэвид: Пока еще никто не знал, что Levi’s однажды станут культовыми.
Бен: Дэвид, это уже какие-то трехуровневые метафоры. Давай вернемся к нашей истории.
Opsware
Дэвид: К 2002 году стало ясно, что они уперлись в стену. Бену удается организовать сделку по продаже всего инфраструктурного бизнеса EDS, компании Росса Перо, которая занималась электронными системами передачи данных.
Бен: Нам нужно однажды рассказать об этой компании. Думаю, это будет интересно.
Дэвид: Ага.
Так вот, они, по сути, продали весь бизнес за 63.5 миллиона долларов. Уволили почти всех сотрудников.
Бен: Это в десять раз меньше их последней оценочной стоимости. Или они стоили даже больше, когда сделали компанию публичной?
Дэвид: Я думаю, что они стоили как раз примерно столько.
Бен: Ну, в общем, 10 центов за каждый доллар — по такой цене они ликвидировали серверный бизнес.
Дэвид: Да, но они не собирались сдаваться.
У них был внутренний инструмент, который они сделали для своих серверов. Они подумали, что могли бы продавать его как отдельный программный продукт.
И это заинтересовало EDS. Они хотели владеть инфраструктурным бизнесом, потому что это часть их бизнеса. EDS предложили сделку: они были готовы стать их клиентом за 20 миллионов в год, если Loudcloud смогут сделать полноценный программный продукт для автоматизации серверов.
Бен: Для Loudcloud эти 20 миллионов были отличной возможностью расплатиться с сотрудниками.
Дэвид: Именно. Они заключили сделку. Уволили большую часть компании и перезапустили ее как фирму-разработчика ПО, занимающуюся автоматизацией серверов для центров обработки данных. Но была одна проблема. У созданного ими инструмента — Jive, который был так хорош, не было нормального пользовательского интерфейса.
Бен: Это только одна проблема.
Дэвид: Только одна проблема. Инструмент не был готов к тому, чтобы представить его EDS или любому другому клиенту.
В это же время цена акций упала до 35 центов, то есть рыночная капитализация компании составляла 28 миллионов долларов. Помните, что у них было 63,5 миллиона долларов в банке и контракт на 20 миллионов долларов в год.
Бен: То есть акции торговались ниже балансовой стоимости.
Дэвид: Брокеры оценивали их в половину их реальной стоимости. Но Бена это не смущало. Он подробно рассказывает об этом в The Hard Thing About Hard Things.
Они принялись за работу и возродили компанию. Им понадобилось не так уж долго — всего пять лет — чтобы выкарабкаться с самого дна. В конце концов они продали свою компанию HP за 1.6 миллиарда долларов или 14.25$ за акцию.
Бен: То есть почти в 2 раза больше цены IPO
Дэвид: Ага. Это была победа. Бен позже напишет об этом: “Если я чему-то и научился, так это тому, что общепринятая мудрость не имеет ничего общего с истиной, а гипотеза об эффективности рынка обманчива“.
Как еще можно объяснить, что у Opsware (так они назвали новую компанию), которая торговалось вдвое ниже своей реальной стоимости, был контракт на 20 миллионов долларов в год и 50 умнейших инженеров в мире?
Нет, рынки не “эффективны”, когда дело касается поиска истины; они просто очень эффективно приходят к определенному выводу — часто к неверному выводу.
Я думаю этот опыт, сформировал один из основополагающих тезисов Andreessen Horowitz, а именно, что никакого пузыря не было. Они знали, что интернет будет продолжать расти. Все считали безумным то, что они вкладывают столько денег в эти компании, но они оказались правы.
Бен: Ага. Поясняю для тех, кто не в курсе: Дэвид намекает на раннюю репутацию Andreesen Horowitz. Они привлекали огромные средства — тогда в 2009 году фонд в размере 300 миллионов был очень большим — и вливали их в стартапы.
Дэвид, ты абсолютно прав. Гипотеза эффективного рынка ошибочна, а каждый обвал это всего лишь локальный минимум. Важно было суметь пережить локальное падение и продолжить делать то, что имело реальную внутреннюю ценность.
Дэвид: Точно. И это было нелегко. Название книги, которую Бен посвятил всему этому, буквально звучит как The Hard Thing About Hard Things (рус. “Сложные решения“)
Бен: В самую точку.
Дэвид: Да, отличное название. Как будто они наняли хороших маркетологов.
Бен: К слову, ты говоришь, что это было непросто. Бена спрашивали об этом в интервью: как ему удалось уволить половину компании, а затем убедить вторую половину присоединиться к вам в новом стартапе? Он ответил “Со слезами на глазах“. Это было тяжело.
Дэвид: Но я думаю, что это хороший урок для любой технологической компании, которая оказалось в ситуации, где их проект опережает рынок. Как было у Loudcloud с облачными сервисами и виртуализацией.
Бен: Они опередили AWS на семь лет.
Дэвид: Это не самая лучшая ситуация. Но если вам удастся перетерпеть и выжить, дождаться пока рынок вас догонит, то ваша компания будет расти. В конечном счете, даже несмотря на то что все уже списали вас со счетов, вы можете стать очень крупным игроком.
Бен: Вопрос в том, сможете ли вы выживать достаточно долго, чтобы вам повезло?
Дэвид: Ага. Очевидно, что лучше чтобы удача была на вашей стороне с самого начала, но если это не так, не ждите, пока она сама придет к вам. В истории Loudcloud и Opsware есть еще один забавный момент. Есть еще один персонаж, который станет очень важной фигурой во второй части истории.
Он был одним из членов правления Loudcloud, куда входили Марк Андриссен, Энди Рахлефф, Билл Кэмпбелл, и, разумеется, Бен, а также другие независимые участники. Знаешь кто это был?
Бен: Нет.
Дэвид: Майкл Овиц.
Бен: Так вот как они познакомились!
Дэвид: Да, именно так. Голливудский агент, основатель Creative Artists Agency, который впоследствии некоторое время был CEO и президентом Disney.
Бен: Совсем недолго.
Дэвид: После фиаско с Disney он искал, чем бы заняться, и хотел инвестировать в интернет-сферу, которая тогда росла бешеными темпами. Он познакомился с Марком и Беном и, в конце концов, вошел в совет директоров Loudcloud. Интересно, правда?
Бен: Ага. Вот так Марк и Бен заразились идеей создать нечто вроде Creative Artists Agency от мира венчурных инвестиций.
Дэвид: Ага. Так забавно, что весь этот совокупный жизненный опыт, Netscape, Loudcloud, история с Benchmark, а потом Майкл Овиц — все это в конечном итоге воплотилось в Andreessen Horowitz.
Бен: У них есть еще один фундаментальный принцип, на котором я хочу особенно заострить внимание. Ты говорил об этом чуть раньше, когда рассказывал о встрече с Benchmark, где Бена спросили спросили, собираются ли они нанять настоящего CEO.
Это стало одним из основных принципов A16Z — инженеры-основатели должны управлять компаниями и у них должны быть необходимые ресурсы и возможности, чтобы совершить этот скачок — стать профессиональными CEO.
В 2003 вышло отличное интервью — мне нравится читать про Марка и Бена тех времен, потому что в тот момент у них за плечами уже были Netscape, Loudcloud, крах рынка, но они еще были просто ангелами-инвесторами.
Это было за 6 лет до того, как они основали A16Z. В этом интервью был такой вопрос: должны ли инженеры-основатели заниматься управлением компании? Марк ответил… Все-таки он блестящая личность. Обычно он начинает долго философствовать в ответ на любой вопрос. Но здесь он просто ответил: “Разумеется“.
Дэвид: Здорово. Мы подробно обсудим это в следующем эпизоде. Это было большим недостатком всей венчурной индустрии, пока A16Z не изменили ее.
Давайте отставим в сторону рассуждения о том, что правильно, а что нет, или во что вы верите или не верите. По моему позволить основателям управлять компаниями это единственный разумный вариант, потому что в противном случае вы буквально отчуждаете их от проекта.
Если вы хотите заключать сделки, вам нужно поддерживать основателей компаний, в которые вы инвестируете и быть преданными им до конца.
Бен: Да, это точно.
Рождение A16Z
Бен: Окей, давай вернемся к нашей истории. Итак, они продали свой бизнес HP. Что произошло дальше?
Дэвид: Мы уже пару раз упоминали о Ning. Примерно в это время Марк основал Ning.
Бен: В каком это было году? Когда они продали Opsware? Мишель Фистер была у нас на подкасте.
Дэвид: Да, это был классный эпизод.
Бен: Она работала в HP и участвовала в той сделке.
Дэвид: Это был один из первых выпусков подкаста. Честно говоря, я даже не искал, в каком году Марк запустил Ning. Может, в 2005-м. А HP купили Opsware в 2007. Ning был платформой, которая позволяла сообществам создавать собственные социальные сети. Что-то вроде нашего сообщества в Slack.
Бен: Как Facebook, только без бренда.
Дэвид: Точно. Он снова опередил свое время. Однако, Марк был не слишком доволен тем, как развивался проект. В итоге он решил отойти от дел, как раз после продажи Opsware. Он пригласил Джейсона Розенталя из Opsware, который до этого работал в Netscape, чтобы тот управлял Ning. А Марк остался председателем правления.
Web 2.0
Напомню, мы говорим про 2007 год. Это был самый расцвет Web 2.0. Если бы не было технологического пузыря и всего того, что произошло с индустрией, рынок бы с ума сходил от Facebook, LinkedIn, Zynga, Shutterfly, Flickr, и всех остальных проектов, которые появлялись в то время.
Это было потрясающее время для всей кремниевой долины. Но, поскольку все еще страдали от похмелья после всего, что случилось с Web 1.0, эти компании не привлекали значительного финансирования.
Бен: Ну, в 2000, 2001, 2002 и даже в 2003 году венчурные фирмы не занимались привлечением средств. Они бережно хранили последние собранные фонды, распределяли каждый доллар по своим собственным портфелям и инвестировали во что-то только будучи уверенными, что это непременно будет следующий Yahoo.
Когда в 2004 году появился Facebook, это была чуть ли не единственная компания, глядя на которую было очевидно, что она будет безумно расти и сможет подтолкнуть следующее поколение венчурных капиталистов к тому, чтобы снова собирать крупные фонды и забыть об ужасах пузыря доткомов.
Дэвид: Но даже это заняло много времени. По иронии судьбы, именно Марк и Бен, люди, которые, возможно, больше всего пострадали от краха доткомов, осознали, что нужно просто принять все это и начать вкладывать капитал в дальнейшее развитие индустрии. И вместе они стали ангелами-инвесторами.
Бен: Верно. Это эпоха супер-ангелов, если вспомнить эру Рона Конвея и Дэйва МакКлюра. Тогда случился знаменитый скандал с Bin 38. Но Марк и Бен были супер-ангелами, которые единолично инвестируют десятки миллионов долларов в стартапы.
Дэвид: Сейчас легко забыть, но они были классическими супер-ангелами. Легко забыть, потому что теперь у них есть крупная венчурная фирма.
Бен: Конечно, Марк заработал что-то около 150 миллионов долларов на продаже Opsware. Да, кажется около того, потому что он владел примерно 10% компании, а Бен владел 5,5%. У них был капитал и они решили пустить его на то, чтобы финансировать следующее поколение стартапов.
Дэвид: Точно. Именно здесь все кусочки паззла начали складываться. Они влились в Web 2.0 и как пользователи. А что было большой частью Web 2.0? Блоггинг. Блог Pmarca и блог Бена — вот с чего все начиналось.
Бен: Это было так круто.
Марк начал активно писать в твиттер, постил по сто твитов в день. Затем в 2016 году он прекратил писать, мы еще расскажем обо всем этом в следующем эпизоде, но мне очень нравится, что тогда, в самом начале, он решил заявить о себе. На заре блоггинга он начал делиться своими мыслями со всем миром.
Дэвид: Ага. В конце концов они стали ангелами-инвесторами таких компаний как Twitter, Zynga, Facebook.
Бен: LinkedIn. Марк до сих пор входит в совет директоров Facebook и поддерживает связь с Цукербергом.
Дэвид: О, я надеюсь. История Facebook тоже очень интересна. Когда Andreessen Horowitz начали свою деятельность, вышла большая статья на CNN Money. Авторы цитируют там Марка Цукерберга.
Он говорит:
Марк сосредоточен на действительно важных вещах. Это очень освобождает. Он помог мне перестать слишком беспокоиться о мелочах.
О чем он тут говорит? Помнишь историю с Yahoo?
Бен: Когда Цукерберг отказался от сделки на 1 миллиард долларов?
Дэвид: Когда Цук отказался от сделки с Yahoo на 1 миллиард долларов, а потом пошел блевать в ванную. Буквально все советовали ему продавать. Все венчурные инвесторы, все, кто был связан с компанией, вся остальная управленческая команда говорили ему: “Нужно соглашаться“.
Потому что, если вы забыли, мы на заре Web 2.0. Yahoo купили Flickr за 30 миллионов долларов или что-то около того.
Бен: Что-то в этом роде.
Дэвид: После всего, что произошло, сделка на 1 миллиард казалась всем подарком судьбы. Судя по всему, единственным, кто посоветовал Цукербергу не соглашаться на сделку, был Марк Андриссен.
Марк рассказывал об этом. Он говорит, что все, кто были связаны с Facebook, хотели, чтобы Цук принял предложение Yahoo. Это было огромное психологическое давление для двадцатидвухлетнего Цукерберга.
Они с Андриссеном очень сблизились в тот период, потому что он не переставал повторять: не соглашайся, не соглашайся, не соглашайся. Вот почему Андриссен вошел в совет директоров Facebook в 2008 году, и в совет директоров eBay в том же году.
Бен: Очень интересно.
Дэвид: Мы обязательно еще вернемся к этому.
Бен: Кстати, он оставался в совете директоров HP после продажи Opsware до 2018 года.
Дэвид: Точно. Конечно, это безумная история. Они создали эту фирму, которая благоволила инженерам-основателям, советовали им не продавать компании, финансировали их.
Бен: Инженеры-основатели навсегда остаются генеральными директорами.
Дэвид: Ага. Они очень любили этих инженеров. Они, только они вдвоем, были готовы финансировать 45 разных компаний.
Бен: Включая digg.com , AngelList, Foursquare, LinkedIn — множество очень значимых компаний той эпохи.
Дэвид: На тот момент они были самыми активными венчурными капиталистами в кремниевой долине. Тогда Sequoia написали меморандум RIP Good Times (“Покойтесь с миром, хорошие времена“), а они еще даже не были венчурной фирмой. Это моя любимая часть истории.
Andreessen Horowitz
В один прекрасный день — Бен тогда все еще работал в HP, был вице-президентом чего-то там, но было ясно, что тут будет то же, что и с AOL: он поработает там еще годик, а затем уйдет и примется за следующий проект. И вот, в один прекрасный день, ему звонит Даг Леоне из Sequoia.
Бен: Интересно.
Дэвид: Даг Леоне во всей красе. Мне это нравится.
Даг спрашивает: “Я хочу знать, как ты это сделал?” Бен такой, “Сделал что?” А Даг говорит… Ну, может он выразился по-другому, но зная его, вполне возможно, что было именно так: “Хочу знать, как ты сделал миллиард долларов из безнадежной компании. Я такого еще никогда не видел. Мне нужно знать, как тебе это удалось.”
Это так здорово, потому что, во-первых, это характеризует Дага, во-вторых, потому что очевидно, к чему это все шло.
Бен: Он уговаривал Бена приехать к ним в Sequoia.
Дэвид: О, изо всех сил.
Бен: Как думаешь, они хотели нанять его в качестве партнера или инвестировать в его следующий проект?
Дэвид: Я уверен, что их устроил бы любой из вариантов, но я думаю, что они хотели сделать его партнером. Они пытались сделать то же самое с Альфредом [Лином].
После Zappos Альфред присоединился к Sequoia. Дон Валентайн рассказывал об этом, когда выступал в Стэнфорде. Он сказал, да, Альфред сейчас здесь. Сейчас он является партнером Sequoia. Но в будущем он будет создавать новые проекты, в которые мы будем инвестировать.
Конечно, с Альфредом этого не произошло. Но я уверен, что они хотели, чтобы Бен и, вероятно, Марк присоединились к Sequoia.
Бен: Мне интересно, как все сложилось бы, если бы Бен, например, принял предложение и стал партнером в Sequoia? Если бы Benchmark не совершили фатальную ошибку, ударив по репутации Бена перед всей управляющей командой? Как бы все изменилось?
Дэвид: Забавно, я думал об этом все это время, ведь Andreessen Horowitz, когда они только начинали, противопоставляли себя Benchmark. Кто в здравом уме будет пытаться соперничать с Sequoia? Они слишком хороши.
Бен: Ага. Это напоминает мне цитату из The Wire: “Если целишься в короля, лучше бы тебе не промахиваться“. Я бы не решился на такое. Не стал бы публично противопоставлять себя Sequoia.
Дэвид: Абсолютно согласен. Итак, Бену позвонил Даг. Я не знаю точной хронологии, но для пущего эффекта, я буду драматизировать и строить гипотезы.
Бен поговорил с Дагом. И понял, что у того на уме. Только повесив трубку, он отправил Марку сообщение. “Нужно создать венчурную фирму” — пишет он. А Марк отвечает: “Ты читаешь мои мысли“.
Бум.
Здесь, друзья, подходит к концу первая часть нашего подкаста.
Бен: Лучше момента и не придумаешь. Кажется, теперь я действительно понимаю, что подтолкнуло их к созданию Andreessen Horowitz. Вопрос в том, когда это произошло? Это было до финансового кризиса?
Дэвид: Я думаю, что это было где-то в 2008 году.
Бен: Да, и это интересно, потому что между рождением идеи и созданием фирмы произошла глобальная рецессия и финансовый кризис. И посреди всего этого им приходилось привлекать средства. Подумать только.
Дэвид: Ага.
Бен: На протяжении эпизода мы много говорили о разных аспектах тактики и стратегии. Хочешь еще что-нибудь выделить?
Дэвид: Да хочу. Мы подробнее поговорим об этом в следующий раз, но я бы сказал, что они были очень “отважными”.
Бен: Ты тщательно подобрал слово?
Дэвид: Нет, просто пришло в голову. То, что они делали, было очень отважно. Да, у них много денег. Да, им никогда в жизни не придется больше работать. Но, отказать Дагу Леоне, и рисковать деньгами, когда рынок рушится, а весь остальной мир думает, что надежды больше нет.
Да, сейчас Andreessen Horowitz — это огромная фирма с сотнями сотрудников, под управлением которой находится 19 миллиардов долларов. Но начиналось то все совсем не так.
Бен: Да, хорошо подмечено. Мы еще вернемся к этому, но насколько я знаю, Марк и Бен и сегодня придерживаются тех же методов. Они не просто наслаждаются богатой жизнью, а постоянно думают наперед — не только о следующем поколении, но о следующей эпохе в жизни фирмы Andreessen Horowitz.
Что мы собой представляем помимо венчурной фирмы? Что ждет нас в будущем? Со словом “будущее” у меня то же самое, что у тебя с “отвагой”. В следующем эпизоде, мы к этому вернемся.
Дэвид: Непременно.
Бен: Я хочу сказать еще пару слов.
Тайминг, удача и правильные обстоятельства сыграли большую роль в этой истории. Я к тому, что если бы, например, консоль N64 вышла годом раньше, Netscape бы никогда не существовало.
Как бы не были важны талант и ум, важно быть умным и талантливым в нужное время и в нужном месте.
Люди всегда говорят о том, что Стив Джобс и Билл Гейтс смогли создать Apple и Microsoft, потому что родились в нужном месте и в нужное время. Примерно то же самое и с Марком, который застал самое начало Интернета и смог по-настоящему погрузиться в это пространство и приложить руку к его развитию.
Я думаю, этот опыт тоже был очень важен. То, что Mosaic добился такого успеха в первый год, на заре интернета, стало стандартом для всей остальной карьеры Марка.
Если вы никогда лично не проходили через все это — не создавали, не управляли или не работали на высокой должности в компании, с которой происходило что-то подобное, вы не знаете, где та “планка” к которой нужно стремиться.
Мне кажется это определило весь его дальнейший путь, весь дальнейший путь Бена и путь A16Z — они с самого начала знали, как выглядит настоящий успех и что такое действительно хороший продукт.
Дэвид: Хочу добавить кое что от себя. Я полностью согласен со всем, что ты сказал. Но я думаю, что еще здесь очень большую роль играет контраст.
Они также очень хорошо знали, что такое полный провал. Люди думают, как ты и сказал, что важно знать, что такое успех. Я думаю, что неудачи важны не меньше успеха, потому что без них вам не с чем будет сравнивать. Вы не будете знать, что привело вас к успеху, не сможете отличить талант от удачи.
Мне кажется эта история действительно уникальна, потому что в ней есть как потрясающие взлеты, так и сокрушительные падения. Я думаю такой опыт отлично помогает определить, в какой ситуации вы находитесь в данный конкретный момент и почему вы в ней оказались.
Бен: Абсолютно согласен. Отлично сказано.
Что ж, друзья, нам придется отложить это обсуждение до следующего эпизода. В следующей части мы уже обсудим саму фирму, Andreessen Horowitz, A16Z.
Дэвид, хочешь добавить что-нибудь от себя, прежде чем мы закончим?
Дэвид: Да, пожалуй. В чем то это даже связано с нашей темой, мы ведь говорили о консоли N64.
В последнее время я очень увлекся классическими играми. Не знаю уж почему, может к 30 годам во мне проснулась ностальгия по детству.
Хочу посоветовать всем мой новый любимый подкаст и ютуб канал — Resonant Arc. Очень крутые ребята. У них что-то вроде книжного клуба, только про игры. Они проходят классические игры, вроде Final Fantasy VIII или Xenogears, а потом записывают об этом подкасты. Обсуждают сюжет, историю проекта, разработчиков, в общем весь контекст.
Бен: Интересный формат.
Дэвид: Да, очень интересный. Мне безумно нравится.
Бен: А я хочу посоветовать кое что чуть посерьезнее.
Я недавно прочитал научно-популярную книгу Elephant in the Brain. Это книга о психологии — изначально это должна была быть научная работа, но затем авторы решили выпустить ее для широкой аудитории.
Это очень интересная книга: основной тезис в том, что людьми по-прежнему во многом движут животные инстинкты. В каждой главе авторы разбирают один из множества “животных” аспектов нашего поведения.
Очень советую ее всем, кто интересуется психологией, капитализмом, управлением и бизнесом — авторы затрагивают в книге все эти темы. Особенно это будет интересно тем, кто хочет заниматься политикой. В общем, обязательно почитайте.
Дэвид: Непременно.
Бен: Настоятельно рекомендую.
Ну что ж, спасибо всем за внимание.
Если вы ищете, с кем обсудить все, что связано с технологиями — присоединяйтесь к нашему сообществу на acquired.fm/slack
И, как всегда, если вы хотите поддержать нас, вы можете стать нашим LP на acquired.fm/lp.
Дэвид, хочешь еще что-нибудь сказать?
Дэвид: Жду не дождусь девятого сезона. .
Бен: Да, я тоже. Следующий эпизод будет просто потрясным. A16Z сыграли такую важную роль в развитии технологической экосистемы в последние 12 лет. Для меня это как путешествие в прошлое, по всей моей взрослой жизни и карьере с 2009 года до сегодняшнего дня. Мне не терпится сделать это.
Дэвид: Точно. Может начнем записывать прямо сейчас?
Бен: Нет, мне нужен перерыв. Друзья, мы прощаемся с вами до следующего выпуска.
С оригинальным текстом и аудиоверсией подкаста вы можете ознакомиться здесь.
Присоединяйтесь к нашему DAO, где мы совместно вкладываем в новые криптовалюты: © Материал подготовлен для сайта рейтинга КРИПТОБИРЖ и может быть открыто распространен с указанием авторства.